тебе магия. И если да, то как и когда? Поэтому артефакт – отличное решение проблемы. Думаю, ты и сама это понимаешь.
– На равных я все равно уже не буду до тех пор, пока не верну свою настоящую силу.
– Я же сказала, преподавателей не обманешь, но они будут молчать. А вот всех остальных – вполне. Скажешь, силы возвращаются. Не рассказывай про артефакт, вот и все.
– Он будет на спине, как я его скрою?
– Очень просто. Не демонстрируй всем спину. – В голосе Лираи лед.
– Я не всем, – обиженно замечает девушка.
– Никому не демонстрируй.
Яриша замолкает, а я внимательно наблюдаю за тем, как Лирая достает из сумочки коробочку. В таких обычно дарят украшения. Небольшая, квадратная. Под брошь или браслет.
Яриша пытается обернуться, но мать командует ей:
– Не смотри. Не стоит.
Лирая открывает коробочку, и из нее выбирается драгоценный паук, действительно похожий на ожившую брошь. Он переползает на руку женщины, перебирая металлическими лапками. Я хорошо его вижу. Спинка – ограненный крупный изумруд величиной с яйцо и длинные лапки. Похоже, из черненого серебра.
В зале тихо, поэтому прерывистое дыхание Яриши слышно очень хорошо. Я сама невольно ловлю его ритм, и сердце начинает частить. Лирая подносит руку к спине дочери и начинает едва слышно читать заклинание. Слов разобрать я не могу. Паук вцепляется папками в кожу и начинает ползти выше по спине. Яриша вскрикивает, а насекомое занимает место между лопаток, расправляет лапки и вонзает их в девушку.
Из горла Яриши доносится едва сдерживаемый крик. Я сама зажимаю рот рукой, потому что вижу, как погружается под кожу живой артефакт – почти без крови, но глубоко. Яриша кричит уже в голос и падает на колени. А паук погружается медленно и неумолимо.
Крик девушки переходит во всхлипывания. Она не может держаться даже на коленях и корчится на полу, пока, дернувшись, не затихает. Артефакт продолжает впиваться в тело. Через несколько минут все заканчивается. На спине Яриши проступает почти полностью вживленный камень – он сверкает в тусклом свете, и под кожей видны очертания паучьих лап, они внутри и сейчас выделяются рельефом. На спине сводной причудливое украшение, и мне страшно представить, через что ей пришлось пройти, чтобы его заполучить.
– Вот и все, дорогая, вот и все.
Лирая обессиленно присаживается на пол и гладит отключившуюся Яришу по волосам, а я ухожу на негнущихся ногах. Пожалуй, вернусь чуть позже.
Руки дрожат, ноги тоже, а в ушах крик Яриши. Сбегаю к себе в комнату, пока никто не попался на пути, и забираюсь на подоконник. Беру плед, звоню в колокольчик, и духи приносят мне какао. Хочется именно его. Тягучего, сладкого и горячего, чтобы почувствовать себя живой и прогнать изнутри ощущение леденящего холода. Совсем скоро я смогу вызывать духов магией. Мирс Амелия обещала сегодня научить меня этому, а значит, браслеты еще немного ослабят. Это волнительно, страшно и в то же время хочется.
Успокоиться получается только через пару часов. Спускаться в зал совершенно нет желания, но тянуть дальше нельзя. До занятия вечером остается немного, а я так и не потренировалась. Мирс Амелию огорчать не хочется, да и нужна мне магия. Жизненно нужна. Я, пожалуй, не понимала этого, пока не увидела, что Лирая сделала с Яришей. Она не могла просто так обречь собственного ребенка на подобные муки. Яриша страдает из-за магии, которой у нее нет, а у меня силу сковывают браслеты.
Беру себя в руки, отставляю чашку и выхожу из комнаты, прекрасно понимая: если хочу выжить в этом мире – я должна стать сильной. И обуздание своей магии – первый шаг к этому.
Идя по просторному залу первого этажа, вижу в кресле Яришу. Она как ни в чем не бывало сидит, забравшись на него с ногами, изучает экран магфона и прихлебывает из высокого стакана сок. Расслабленная поза, легкий макияж, идеальная укладка. Словно это не она корчилась от боли пару часов назад. Неужели вживленный в спину паук не причиняет ей боли? Или Яриша так хорошо умеет владеть собой?
– Зачем пялишься? – раздраженно огрызается она, заметив мой взгляд. – Ты куда-то шла, вот и иди. И не вешайся, богов ради, на Яна. Это смотрится жалко. Брата никогда не интересовали бедные родственницы из провинции. То, что тебя приодели, сути не изменит. Ты никогда не станешь одной из нас.
– Я и не… – начинаю, оторопев от злости, которая исходит от Яриши.
– Что ты «не»? Не вешалась? Да у тебя все на лице написано. Только вот за Яном всегда стоит целая очередь девушек. И не таких серых, как ты.
Не знаю, что ответить. От откровенного хамства я все еще теряюсь. Всегда терялась, поэтому и научилась игнорировать его еще в приюте. Но Яриша, как ядовитая змея, знает, в какой момент и в какое место ужалить.
С трудом беру себя в руки и практически сбегаю из комнаты в зал, где какое-то время просто сижу на полу, скрестив ноги, прогоняя из головы дурные мысли и пытаясь выровнять дыхание. Достичь абсолютного спокойствия в этом доме – задача почти невыполнимая, но оно нужно мне, чтобы сохранить максимальную концентрацию и выпустить магию.
Проходит около часа, и у меня начинает получаться. Голова кружится, но я всегда упорна – это моя сильная сторона, поэтому к исходу третьего часа работы над собой могу почти без усилий высвободить силу, которую пропускают браслеты. Думаю, мирс Амелия будет довольна. Жаль только, я доберусь до нее голодная. Поесть я не успеваю. Только переодеться и доехать.
Магмобиль с водителем уже ждет меня у ворот, когда я выбегаю из дома. Не представляю, сколько ехать до мирс Амелии, но надеюсь, времени хватит. Залетаю на заднее сиденье. Мы трогаемся с места, а я ловлю себя на том, что пытаюсь проанализировать, насколько уместно одета. На мне все тот же шелковый брючный костюм, в котором я тренировалась дома. Он выходной, но вдруг для других случаев? Может, стоило спросить у Лираи?
Меня раздражают эти мысли. Когда я успела стать зависимой от мачехи и общественного мнения?
Вспоминая Лираю, не могу перестать думать про Яришу. Интересно, Ян в курсе? Судя по тому, как он сладко спал все утро, – нет. А если бы знал? Помешал бы или встал на сторону матери? А сама Яриша? Да, я видела, как она плачет, но если бы ей всерьез дали выбор, что бы она предпочла: магию с болью или полное отсутствие сил? Это ведь
