class="p1">Услышав скрип двери, он поднял голову вверх и помахал рукой, а я все-таки отправилась спать. Отвернув одеяло, я улеглась и тут же подскочила: в кровати, прямо на моей подушке, лежала роза.
Я даже включила свет и окончательно убедилась в этом. И вот тут мне почему-то стало не по себе, ведь я точно помнила, что никаких роз до этого в постели не было. Тут же я принялась убеждать себя, что я просто могла не заметить ее. Вполне возможно, застилая кровати, горничные оставляют комплимент гостю.
Решив, что завтра уточню этот момент у администратора, я кое-как заснула. Но розу на всякий случай выбросила в мусорную корзину.
Утром я поспешила покинуть отель до завтрака и, конечно же, ни про какие цветы и близко не вспомнила. Светлана, сонно зевая, сделала кофе и вызвала такси, так что мне даже удалось проскользнуть в наш домик незамеченной через открытую калитку со стороны сада. В очередной раз я подивилась беспечности покойного: ни камер, ни охраны. Хотя теперь особняк почившего Чеслава Станиславовича показался мне надежной крепостью, и я даже пожалела, что не осталась ночевать здесь. Вот уж воистину, не покойников надо бояться, а живых. Особенно тех, что в чулках на голове щеголяют. От них никогда не знаешь чего ожидать.
Глава 9
Сочи, 21 августа
Славик спал на кровати, с блаженством обняв подушку. После короткой софы он наконец вытянул свои длинные ноги. Почти одновременно с моим приходом у него сработал будильник: взъерошенный, он сел на постели и пояснил, что церемония прощания назначена на девять утра, так что надо поторапливаться. Про свои ночные приключения я не успела ему поведать, было не до того. Да и с утра мне стало казаться, что все это будто случилось не со мной.
К тому же Славик поспешил сообщить, что в доме ночью опять был переполох. Льву позвонили бдительные соседи: оказывается, накануне кто-то влез в его городскую квартиру. Дверь была чуть приоткрыта в течение суток, и соседи, поначалу не обратившие внимания, забили тревогу. Лев ночью вынужден был ехать в город и проверять имущество, а Славик увязался с ним, потому как Лев изрядно выпил и был не в состоянии сесть за руль.
— Вроде ничего ценного не пропало, но беспорядок навели жуткий. Даже мебель вспороли, вандалы. Странно, но Лев даже не особо огорчился из-за мебели. Хотя… что тут странного? На фоне смерти деда остальное кажется ему мелочами. Бедный Лев, жаль его… Еще и это ограбление…
Я хотела заметить, что вчера было какое-то лунное затмение, не иначе: воры и прочие аборигены активизировались и атаковали мирных людей. Но тут со стороны дома донеслись сдавленные рыдания, и мы поспешили присоединиться к родным.
Я стояла ближе всех к воротам, когда в них кто-то принялся колотить кулаком.
— Дариночка, открой, это, наверное, соседи. Зоя занята с бабушкой, — сморкнулась в платок Светлана Петровна.
Я распахнула калитку. Возле припаркованной у ворот машины, что привезла тело деда из морга «попрощаться с домом», маялся детина лет двадцати пяти, высокий, худощавый и нескладный. На нем была застиранная рубаха и слегка коротковатые потертые джинсы. Не очень чистые темные волосы прядями падали на глаза, делая его похожим на нестриженого йоркширского терьера. На фоне аккуратных и богатых домов в округе парень выглядел довольно странно.
«Вот ведь кракозябра», — подумала я и отвернулась, полагая, что войти он сможет и сам.
Парень ужом проскользнул во двор, но сразу споткнулся о стоящий у ворот гроб и с громким криком рухнул на тетку Сабину.
— Простите, я такой неуклюжий, — затараторил он, размахивая руками. — Я Петя, приехал к Чеславу Станиславовичу.
Он странно щурился и почему-то протянул руку в сторону, словно собирался кому-то ее пожать. А все семейство воззрилось на него с интересом.
— Так это ты внебрачный сын? — осенило меня, и тут уже все заговорили одновременно, а Петя, снова споткнувшись, на этот раз о горшок с геранью, рухнул уже на Славика.
Суматоха стихла минут через десять: все это время Пете объясняли, что дед умер и его визит сейчас несколько неуместен.
— Простите, простите, — не уставал повторять Петя, бочком пробираясь ко входу в дом и спотыкаясь обо все на свете, — я не нарочно, совершенно случайно. Если бы я знал… Ехал издалека. Очки разбил на вокзале, а вижу плохо. Надо было позвонить. Горе какооооееее…
Тут он закрыл глаза руками и стал всхлипывать каким-то странно тонким голосом, чем смутил собравшихся. Всем стало неловко, что паренек вот так вот убивается, а они большую часть времени думали только о наследстве.
— Этого приблудного не хватало. Ишь, как воет. Голос, что в жопе волос. Тонок, да нечист, — прошептал мне на ухо Славик, откашлялся и заявил:
— Вот что, Петруччо, давай побеседуем после похорон. Дед ждать не может, сам понимаешь. Сочи, жара… Можешь пока занести свои вещи в дом, там решим, куда тебя поселить.
Петя подхватил маленькую матерчатую сумочку и юркнул в дом под неодобрительными взглядами семейства.
Вероника порывалась вставить что-то непечатное, но не успела. Стали прибывать знакомые покойного.
После очередного оплакивания и причитания гроб вынесли из дома, который деду предстояло покинуть навсегда. Прибывшие коллеги и домашние погрузились в заказанные машины и покатили на кладбище.
Сегодня было не так солнечно, небо даже затянуло перистыми облаками, но духота все равно удручала. Кто-то заметил, что обещали дождь. Женщины опять рыдали или, как сказал Витя, увлажняли воздух, не дожидаясь дождя.
Громче всех при последнем прощании оплакивали покойного Сабина и Светлана Петровна, а коллеги и знакомые, сокрушаясь о внезапной смерти Чеслава Станиславовича, делились его достоинствами: порядочный, работящий, домовитый, большой любитель прекрасных дам.
Уже в ресторане, раскрасневшись от спиртного, Светлана Петровна вспомнила:
— По молодости наш дед был ого-го. Любовниц себе он не абы каких выбирал. Фифы городские к нему ездили. А потом на матери Льва женился, на Альбине. Хорошая была женщина, статная. Жаль, что так недолго они… Красивая была пара.
Зашла речь и про работу, на которой без Чеслава Станиславовича все грозилось развалиться. Поглядывали на Льва, прозрачно намекая, что теперь управление вроде как перейдет к нему. Хотя завещание еще не оглашали, вполне логично было бы, что сын унаследует большую часть состояния.
На протяжении всей церемонии сам Лев выглядел так, словно не понимал, куда вдруг попал. Вот и сейчас он провел рукой по глазам жестом недоумевающего и измученного человека. Мне показалось, что он даже не осознавал, что ему
