почему демонов все так боятся? Из-за природы нашей магии. Тьма нестабильна, она повинуется нашим эмоциям, но её трудно контролировать. Когда она побеждает, все тайные стремления, самые подлые желания выходят наружу. Ты теряешь себя и… снова стать тем, кем ты был становится практически невозможно.
— Я не знала, — призналась, нежно коснувшись его щеки. — Но я рядом. Тебе не нужно переживать. Расскажи мне всё, что тебя тревожит.
— Про это я не рассказывал тебе. Про то, как во мне проснулась магия, — голос Лекса дрогнул. — Я тогда просто сказал, что способности проявились рано из-за потрясения. Ты не стала расспрашивать. Видимо понимала, что мне плохо. Но сейчас ситуация другая…
Он замолчал. Я ободряюще сжала его плечо, показывая, что я здесь, что он может на меня положиться. Лекс слабо улыбнулся и, сжав руки в кулаки, начал рассказ.
Маму он очень любил. Она была самым близким и дорогим человеком, рядом с которым он чувствовал себя в безопасности. Её нежные руки и ласковые прикосновения маленький Лексиан запомнил на всю жизнь.
Мама с отцом не ладили. Вернее Корнелия пыталась поговорить с мужем, убедить его стать одной дружной семьёй, но он её сторонился. Лекс был уверен, что мама любит папу, но вот, что отец любит её… Став старше, он узнал, что их брак был политической необходимостью, чтобы не допустить войны между демонами и людьми.
Во времена его детства во дворце всегда было неспокойно. Люди шептались у них за спиной, осуждали действия как Императора, так и его жены, ходили слухи о перевороте. Позже, вспоминая о тех днях, Лекс думал, что именно это давление со стороны окружающих повлекло то, что случилось потом.
В целом детство он помнил смутно — на тот момент ему было всего три года — но тот день Лексиан запомнил очень хорошо. Вплоть до самых мелких деталей.
— Мы виделись с мамой рано утром. За окном ещё не рассвело, и в комнате было темно. Она пришла проверить как я и случайно разбудила. Я подумал, что ей не спалось. С ней иногда такое случалось… Ошибался, — Лекс бросил на меня быстрый взгляд, словно убеждаясь, что я действительно внимательно слушаю.
Он как раз завтракал, когда это случилось. На улице раздались истошные крики, и Лекс как-то подсознательно понял, что что-то стряслось с его мамой. Бросив всё, он выбежал на улицу. Служанки, ставшие свидетелями того, как Императрица спрыгнула с крыши, не хотели подпускать его к телу, благо зрелище было не из приятных, но Лекс всё равно прорвался.
— Я помню, что мог только бормотать: «Мама, мама, мамочка». Повторял это раз за разом. Плакал, конечно, — Лексиан и сейчас смахнул слезу. — Чёрт, да что со мной? Я же знаю, что она жива.
— Солнышко, — только и смогла выдохнуть я, прижимаясь к его груди.
— Ничего такого. Мне уже не больно. Просто жалко себя ужасно, — Лекс нежно погладил меня по голове. — Если бы не это, тьма не проснулась бы так рано… Я был маленький и не мог себя контролировать. Когда меня попытались увести, я стал похож на бешенную кошку. Прокусил руку одной из служанок, полоснул когтями вторую. Слава богу, никого не убил, иначе никогда не смог бы себе простить.
После этого Император решил, что сын опасен для общества. Он запер ещё совсем маленького ребёнка в камере, приковав за руку к стене. Лекс бушевал, пытался выбраться. Он рычал, выл, царапал пол, обламывая когти.
— Я чувствовал, что себя теряю. Так страшно было. Пришлось собраться с силами. Чтобы прийти в себя, я… — Лексиан запнулся, а потом вдруг задрал рубашку. На боку виднелись четыре бледных шрама.
— Ты себя… — я, и без того едва сдерживающая ярость, после его кивка сдалась. — Твой отец последняя мра…
— Тс-с, — Лекс приложил палец к моим губам и отрицательно покачал головой. — За такие слова тебя и казнить могут. Я понимаю, тебе жаль меня…
— Я готова убить всех, кто это с тобой сделал, — прорычала я.
— Так, не горячись, — порядком напуганный Лекс потушил воспламенившееся на моём плече платье, осторожно похлопав по ткани. — Это я должен злиться, а не ты.
— Когда ты увидел мои шрамы, — я отчего-то была уверена, что он их видел, — что ты подумал?
Лекс на мгновение задумался, а потом неловко кашлянул, отводя взгляд. Похоже, его мысли на тот момент не сильно отличались от моих. Тут я вспомнила, как легко Лисси подлечила меня. На коже ведь даже следа не осталось.
— Почему их не залечили? — я провела кончиками пальцев по отметинам.
— Я… — голос Лекса отчего-то дрогнул. Мне подумалось, что это, наверное, не то, о чём он хочет вспоминать. — Понимаешь, тьма — самая могущественная из всех даров. Если поставить её против… огня, допустим, то тьма, конечно же победит. А моя дополнительная способность вообще делает моё лечение очень энергозатратным.
— Понятно, — с грустью вздохнула я, снова касаясь шрамов.
— Кхм, Лили, счастье моё, твои действия немного мешают мне думать, — виновато улыбнулся Лексиан. Только теперь я поняла, что мои попытки забрать его боль, можно было трактовать в совершенно ином ключе.
— Ой! Извини! — пискнула я, прижимая руки к щекам. Судорожно ища новую тему для разговора, я вспомнила о том, почему мы вообще сейчас сидим в оранжерее, а не завтракаем в уютной столовой. — То есть Валитэр знал о том, как трудно тебя лечить и решил убить притворившись мной?
— Сомневаюсь, — с улыбкой покачал головой Лексиан. — Да, чужая магия на мне работает плохо, но своя регенерация у меня сильнее, чем у других магов. Раны, нанесённые не демонами быстро затягиваются. А вот то, что он хотел тебя подставить — вполне возможно. Если кинжал смазан чем-то, то я мог потерять сознание. Обязательно нашёлся бы какой-нибудь свидетель, который дал бы показания против тебя. Наверное, они думали, что я тоже поверю в то, что это ты меня пырнула, но я заподозрил неладное ещё до того, как ты пришла.
— Правда? Почему? Он же выглядел точь-в-точь как я, — я озадаченно нахмурилась.
— По той же причине, по которой ты не поверила словам моей матери, — пожал плечами Лексиан. — Потому что я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы
