– Buongiorno, Дана mia, – поздоровался Зак, закрывая за собой дверь. – И добро пожаловать!
– Вы? – хрипло сказала она. – Какого черта вы тут делаете? И где Адам?
– В настоящее время в Лондоне. Он вернулся туда, после того как отвез Серафину в аэропорт. Он поблагодарил ее за доброту и попрощался.
– Попрощался? – повторила Дана. – Она больна?
– Ей предстоит операция на бедре, но попрощался Адам потому, что вряд ли встретится с ней в обозримом будущем. Он будет слишком занят в Австралии. – Зак помолчал. – Он не обсуждал с тобой свои планы?
Дана молча смотрела на него – одно слово пульсировало в ее мозгу: Австралия…
– Я полагаю, это ваших рук дело, – прерывающимся голосом сказала она. – Вы переводите его в Мельбурн.
– Я слишком уважаю своих сотрудников, чтобы отправить к ним Адама, – сухо ответил Зак. – Нет, он покупает партнерство в бизнесе на Золотом побережье у своего отца. Он уезжает на следующей неделе.
Дана прислонилась к столу и так сильно вцепилась в столешницу, что казалось, он сейчас сломается.
– После стольких лет ожидания он бросает Мэннион, чтобы уехать в Австралию?! Я не верю в это.
– Почему нет? – пожал плечами Зак. – Его отец уехал. Мать тоже.
– Но он не может отказаться от дома. Если у него ничего не получится в Австралии, ему нужно будет куда‑то вернуться.
– Напротив, он отказался от него очень давно.
– Тогда почему он согласился принять его в дар?
– Серафина – человек чести, – тихо произнес Зак. – Она хотела, чтобы дом ее мужа остался в семье Латимер. Когда Френсис Латимер предпочел море, его сын стал наследником. Вначале Адам был польщен, но потом стал думать о финансовой выгоде, которую мог принести этот дом.
– Вы имеете в виду, что он собирается сдавать его, пока сам в отъезде? – с внезапным энтузиазмом спросила Дана.
– Нет. Я не это имел в виду.
– Ну, он же не может оставить его без надзора. Ему придется нанять смотрителей. – Дана улыбнулась: – Сколько бы он ни платил им, я соглашусь на эту работу за меньшую сумму и сделаю все намного лучше. Он не сможет отказаться от этого предложения.
– А работу в Лондоне ты будешь делать так же хорошо?
– Вы не понимаете, да? – сверкнула она глазами. – Вы не видите, что единственное, что для меня имеет значение, – это Мэннион. Я хотела его всю свою жизнь и пойду на все, что угодно, лишь бы жить здесь. Чтобы присматривать за ним и сделать его таким, каким он и был.
– Ошибаешься, – немного мрачно сказал Зак. – Я всегда это знал. Иначе зачем весь этот разговор?
Дана едва слушала его.
– Я должна вернуться в Лондон. Поговорить с ним.
– Зря потратишь время.
– Не говорите так, – с вызовом сказала она. – Адам будет рад оставить Мэннион в надежных руках. Дом будет ожидать его, когда он поймет, что Австралия была ошибкой, и вернется домой.
– Этот дом – твоя страсть, не его. Он живет для серфинга и собирается в место под названием «Рай для серфера», – язвительно добавил Зак. – И я надеюсь, что Адам нашел свой личный рай, так как мир рекламы уже ничего не может ему предложить.
– Вам легко говорить. Вы всегда все имели. Папочкин любимец.
– Мы – несколько поколений Белисандро – работали не покладая рук, чтобы иметь то, что у нас есть, – резко сказал Зак. – Сражались, чтобы сохранить наше превосходство, несмотря на экономические кризисы. Это никогда не было легко, и будущее тысяч работников зависит от наших решений. И это важно.
«Жить здесь – это то, что важно для меня, – подумала она. – Я не могу все потерять опять. После стольких лет ожидания, планирования и мечтания».
Дана взглянула на часы:
– Мне пора уходить. Не стану вас задерживать. Уверена, вам надо быть сейчас в других местах, спасать экономику.
– Нет, не надо. Кроме того, я так понял, что ты хотела поговорить со мной, но мы говорим только об Адаме.
– Миссис Харрис ошиблась, я хотела поговорить с хозяином дома.
– Это ты ошиблась, потому что с сегодняшнего дня я законный владелец этого дома и прилегающей территории. Так что, может, мы откроем шампанское, которое ты так любезно принесла, и отпразднуем это? Вместе?
Лицо Зака поплыло у нее перед глазами.
– Этого не может быть… Он не мог…
– Хочешь увидеть бумаги? Они на столе. Кроме того, Адам уже получил деньги.
Дана покачала головой и услышала его резкий выдох. Взяв ее за руку, он вывел ее из кабинета, провел в гостиную, усадил на диван и исчез.
Мгновение Дана сидела неподвижно, а затем с протяжным стоном закрыла лицо руками – ее тело сотрясли рыдания. Она столько всего сказала, дала ему в руки оружие.
Нужно успокоиться. Не стоит усугублять ситуацию.
Когда Зак вернулся, неся на подносе кофе, она уже спокойно сидела, сложив руки на коленях.
Поставив поднос, Зак спросил:
– Ты в порядке?
– Да… Нет. Я не понимаю, как он мог так поступить. Продать свое наследство.
Зак пожал плечами и сел в кресло напротив нее.
– Деньги. Как еще Адам мог получить такую крупную сумму без каких‑либо усилий со своей стороны.
– Но миссис Латимер, она не против?
– Серафина – прагматик. Она сделала подарок в соответствии с желанием ее мужа. Остальное – дело Адама.
– Но почему он продал его вам?
– Все дело в деньгах. Я предложил цену, которую он хотел. Это была сделка за наличный расчет, без долгих переговоров.
– Вам действительно нужен Мэннион?
– Вокруг немало достопримечательностей. И мне нужен дом, помимо квартиры в Лондоне. Это удобно.
– Значит, это просто вопрос удобства. – Дана покачала головой: – Бедный Мэннион. Я и понятия не имела о том, что происходит. – Она помолчала. – Вы получили мое сообщение. И даже не подумали позвонить мне и рассказать об истинном положении дел?
– Ни на мгновение, – сказал Зак насмешливо. – И я прощу прощения, что лишил тебя торжества, которое ты запланировала.
– Теперь это не имеет значения.
И это было правдой. Дана была даже рада, что ей не пришлось идти до конца. И не пришлось напиваться до бесчувствия для этого.
– Мне пора возвращаться.
– Еще нет. Неразумно садиться за руль после шока.
Зак налил кофе, насыщенный и черный, и протянул ей.
Дана вскинула подбородок:
– Я предпочитаю с молоком.
– Думаю, сейчас тебе лучше выпить черный. – Зак откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, ворот его рубашки был расстегнут. – Потому что тебе может понадобиться дополнительный кофеин, когда ты услышишь то, что я должен сказать.
