удивления, очевидно, вызванного размерами невидимого пространства. Харлоу вынул руку и поднес кончили пальцев ко рту и к носу. Выражение его лица не изменилось.
Он осторожно положил планку на место, постучал по головкам гвоздей рукояткой стамески. Достаточно промасленной тряпкой он замазал прорези, а также головки гвоздей.
С момента выхода Харлоу из Вилла-отеля Чессни и его возвращения прошло сорок пять минут. Просторный холл казался полупустым, но фактически в нем было человек сто. Многие только что вернулись с официального приема, и все ждали ужина.
Первыми, кого увидел Харлоу, были Мак-Элпайн и Даннет, сидевшие за отдельным столиком. Через два столика от них, в полном одиночестве, сидела Мери. Перед ней стоял стакан с прохладительным напитком и лежал открытый журнал. Она явно не читала, и лицо ее и поза выражали какую-то холодную отчужденность. «Против кого это она так ожесточилась? — подумал Харлоу. — Пожалуй, против меня…» Но, с другой стороны, он замечал, как постепенно растет отчуждение между Мери и ее отцом. Рори нигде не было видно. «Возможно, опять где-то высматривает», — подумал Харлоу.
Все трое заметили его в тот же миг, когда и он увидел их. Мак-Элпайн тотчас же встал.
— Буду очень благодарен вам, Алексис, если вы возьмете Мери на свое попечение. Я пройду в ресторан. Боюсь, если я останусь здесь…
— Хорошо, Джеймс! Я понял.
Харлоу видел со спины удалявшегося Мак-Элпайна, который всей своей походкой выражал холодность и безразличие.
Лицо Харлоу внешне осталось бесстрастным, однако это внешнее отсутствие чувства сменилось некоторым беспокойством, когда он заметил, что Мери направляется в его сторону. Теперь он уже не сомневался: именно к нему относилась ее враждебность. И она не скрывала, что ждала его прихода. Милой улыбки, которая делала ее любимицей завсегдатаев всех гоночных треков, не было и в помине.
Харлоу внутренне подтянулся. Он уже наперед знал, что сейчас будет сказано тихим, но суровым голосом. И он угадал.
— Вы нарочно появляетесь перед всеми в таком виде? И в таком месте? Вы опять этим занимаетесь?
Харлоу нахмурился. Потом сказал:
— Отлично! Продолжайте в том же духе! Оскорбляйте чувства невинного человека. Вы передо мной… то есть я перед вами… в долгу.
— Просто противно смотреть! Трезвые люди не падают лицом в грязь на улице! Вы только посмотрите на себя!
Харлоу посмотрел на себя.
— Ого!.. Ну что ж, приятных сновидений, нежная Мери.
Он направился к лестнице, поднялся на пять ступенек и резко остановился — навстречу ему спускался Даннет. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга с неподвижными лицами, потом Даннет почти неуловимо поднял бровь.
Когда Харлоу заговорил, голос его звучал ровно и спокойно.
Он сказал лаконично:
— Пошли!
— «Коронадо»?
— Да.
— Пошли.
Глава 6
Харлоу допил свой кофе, теперь у него вошло в привычку завтракать в одиночестве в своей спальне, и подошел к окну. Прославленное солнце итальянской осени в это утро не появлялось. Над землей нависли тяжелые тучи, но сама земля была сухой, а видимость превосходная — идеальная погода для автомобильных гонок.
Он прошел в ванную, распахнул окно, снял с бачка крышку, и вынув оттуда бутылку с виски, открыл кран и вылил половину содержимого бутылки в раковину. Потом спрятал бутылку обратно на место, обрызгал комнату аэрозольным освежителем воздуха и вышел из номера.
Харлоу поехал на трек один, место пассажира в его красном «феррари» теперь редко было кем-нибудь занято, и застал там Джейкобсона, его двух механиков и Даннета.
Коротко поздоровавшись, он уселся в шлеме и комбинезоне за руль своего нового «коронадо».
Джейкобсон удостоил его своим обычным хмурым взглядом.
— Надеюсь, вы покажете сегодня хорошее тренировочное время, Джонни, — сказал он.
— Я-то думал, что у меня и вчера дела шли не очень плохо, — ответил Харлоу. — Но во всяком случае постараюсь. — Приготовившись к старту, он взглянул на Даннета. — А где же сегодня наш добрый хозяин? Я даже не помню, когда он пропускал тренировки.
— В отеле. У него дела.
Мак-Элпайн действительно занимался делами. И дело, которым он занимался в данную минуту, уже превратилось для него почти в рутину — он исследовал уровень содержимого в бутылке с виски из запасов в номере Харлоу.
Не успел он войти в ванную, как сразу же понял, что осмотр бутылки в бачке будет лишь простой формальностью: распахнутое окно и пропахший дезодорантом воздух делал дальнейшую операцию излишней.
Лицо его потемнело от гнева, когда он поднял из бачка наполовину опустошенную бутылку. Потом он поставил ее на прежнее место, быстро вышел из номера, почти бегом пересек вестибюль и, сев в свой «эстон», тронулся так стремительно, что случайные прохожие могли подумать, что он по ошибке принял подъездную дорогу к Вилла-отелю Чессни за гоночный трек Монцы.
Когда он прибыл на заправочный пункт «Коронадо», он тяжело дышал, словно ему пришлось преодолеть какое-то расстояние бегом. Там он встретил Даннета, который уже собирался уходить. Все еще тяжело дыша, Мак-Элпайн спросил:
— Где этот мерзавец Харлоу?
Даннет медлил с ответом. Казалось, все его внимание было направлено на то, чтобы с недоуменным видом качать головой.
— Скажите, ради бога, где этот пьяный забулдыга? — Мак-Элпайн почти перешел на крик. — Его ни в коем случае нельзя выпускать на трек!
— Масса гонщиков с удовольствием поддержала бы вас.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что этот пьяный забулдыга только что перекрыл рекордное время на две и одну десятую секунды. — Даннет все еще недоуменно качал головой. — Просто не верится!
— На две и одну десятую? На две и одну десятую! — Теперь настала очередь и для Мак-Элпайна проделать ту же гимнастику. — Не может быть! На целых две секунды! Не может этого быть!
— Спросите у хронометристов. Они повторили это дважды.
— О боже ты мой!
— Вы как будто недовольны, Джеймс?
— Недоволен? Я просто в ужасе… Ну, конечно, конечно, он все еще лучший гонщик в мире, но в решающий момент у него сдают нервы. Правда, в сегодняшнем рекорде виновато вовсе не его искусство. Просто пьяная храбрость! Одна только, черт возьми, самоубийственная пьяная храбрость.
— Я вас не понимаю.
— Он влил в себя полбутылки виски, Алексис!
Даннет уставился на него. Видимо, он не находил слов. Наконец он сказал:
— Не верю! Не верю! Может быть, он и гнал машину как дьявол, но вел ее как бог… Полбутылки виски! Да он наверняка бы разбился, если бы столько выпил!
— Может быть, и хорошо, что на треке никого не было. А то бы, пожалуй, он опять кого-нибудь угробил.
— Да… Но целых полбутылки…
— Хотите
