Книга Как стать вдовой? - Мария Жукова-Гладкова

Примерно через два часа мы проводили совещание уже в расширенном составе – вместе с капитаном Джоном, который явно воспрянул духом в предвкушении боевой операции, по которой он так соскучился.

Оказалось, что он был вынужден уйти в отставку гораздо раньше, чем собирался, из-за того, что в свое время лишил военно-морской флот какой-то дорогой техники, но при этом спас жизни людей. Командование военно-морского флота посчитало, что техника была слишком дорогой, вероятно, дороже человеческих жизней. Капитан так не считал. И его подчиненные тоже не считали. Не знаю, как полагал мой муж. Наверное, для него яхта все-таки была дороже жизней членов команды. Но тут появлялся шанс и яхту спасти.

Когда капитану Джону показали яхту, которую я посчитала нашей, он подтвердил, что это она и есть, и очень обрадовался.

– Но встает вопрос с топливом… – заметил он. – Осталось ли оно? Осталась ли пресная вода? Продукты питания? Что-то было перегружено на корабль, на котором нас доставили сюда. Нас же кормили. Хотя припасов было много… Точно не все перегружали. Но уже здесь все могли растащить. Вообще могли снять с яхты все ценное. Здесь это практикуется. Далеко не все возвращают владельцам.

– Значит, отправимся на другом судне, – заявил кругломордый.

– Хотелось бы на том, которое я хорошо знаю…

– Решим на месте, – сказал интеллигент.

– Господа, а как мы доберемся до яхты или другого судна? – подала голос я. – Нам ведь нужно выйти из этого ангара, пройти по берегу… Тут же полно народу шляется!

– Дорогая Валерия, неужели ты думаешь, что мы не обсуждали эти вопросы? – посмотрел на меня кругломордый.

– И?

– Выход из ангара есть. Строили его местные гастарбайтеры или просто ленивые граждане, а то и невыкупленные моряки, поэтому листы, из которых он состоит, не очень хорошо скреплены. И выход есть.

– Вы уже выходили? – У капитана загорелись глаза.

– Выходили. Один человек. Осматривался. Пройти можно. Главное – чтобы судно было на ходу. Конечно, возникает проблема с выходом из гавани, но он не охраняется. Это плюс. Можно напороться на скалы. Это минус.

– Выходить будем ночью? – уточнила я, хотя, наверное, это и так было понятно.

Мне кивнули.

– Вы случайно не знаете арабского? – спросил интеллигент у капитана.

– Нет, но я уже здесь познакомился с человеком, который знает. Это еще один капитан.

– Как вы считаете, его можно взять с собой?

– Нужно. Вы правы: нам обязательно нужен человек, который бы слушал, что говорят местные жители, пока мы пробираемся к судну. Я бы вообще всех моряков забрал, но, как я понимаю, это невозможно?

– Невозможно. А не было ли на вашем судне людей, имеющих настоящую боевую подготовку? И боевой опыт? Ведь вы понимаете, что если мы столкнемся с местными жителями…

– Такой опыт был у русских, которые плыли на яхте, – сказал капитан Джон.

Я кивнула. Капитан Джон предложил позвать капитана, знающего арабский. Возможно, такие люди имелись у него в команде.

Вскоре наш отряд расширился – оказалось, что в боевых действиях приходилось в свое время участвовать Филиппу, который встречал нашу группу в этом ангаре прошлой ночью.

Идти решили в три часа ночи, больше никого не предупреждая. Слишком большой отряд точно привлечет внимание. Тогда нас ждет провал. А когда нас хватятся… Хотя кто хватится? Те, кто трудился на яхте Юрия Владимировича, шум поднимать не станут. Они что, у местных жителей станут спрашивать, куда мы делись? Не станут. И команды других судов не станут спрашивать про исчезнувших коллег. Насколько я поняла, тут постоянно кто-то прибывал, а кто-то убывал. Конечно, обычно полной командой, но мало ли почему кого-то забрали.

Меня наверняка запомнили те, кто меня сюда доставил. Но когда они меня хватятся? И вполне возможно, что у них тут путаница и неразбериха. Решат, что меня забрали по чьему-то приказу. Но вот если нас поймают на пути к яхте или во время выхода из гавани…

Я запретила себе думать о плохом. Я отправилась спать, чтобы ночью быть в полной боевой готовности. И опять увидела во сне сына.

– Все будет хорошо, мама. – сказал он.

* * *

Когда опустилась ночь и большинство заложников устроились на ночлег, я вернулась в комнату к русскоговорящим вместе с вещами.

– Очень хорошо, что у тебя есть сумка, – заметил кругломордый. – Мы сейчас в нее положим хлебные лепешки. Ведь на яхте на самом деле может не оказаться еды.

Вскоре моя сумка была забита до предела, но мои вещи никто не выкинул. Наверное, я их потом сама выкину. Их же трогал тот тип, который забирал меня с яхты, потом их завалили едой… Но сейчас думать об этом не хотелось. С другой стороны, моих вещей на яхте могло не остаться. Значит, постираю эти. Еще ребята прихватили две большие бутыли с водой.

Ровно в три, когда народ в ангаре крепко спал, мы тронулись в путь.

Металлический лист сняли почти бесшумно. Вылезали по одному. Труднее всех пришлось кругломордому, потому что дыра была не самой большой. Но он мужественно справился, хотя и расцарапал пузо по бокам.

Все было погружено во тьму. Прожекторы, которые были включены вчера, сегодня не горели. Вероятно, их включали для прибывающего судна. Но раз сегодня никого не ждут, электроэнергию экономили. На каких-то судах мерцали огоньки, но бессистемно. Никакого дежурного освещения в гавани я не заметила.

Шли гуськом. Пару раз приходилось прятаться за какими-то непонятными строениями, чтобы пропустить местных жителей. Насколько я поняла, они чего-то накурились. Мне было страшно из-за того, что я не была уверена в успехе операции. Я боялась последствий – если нас поймают. Но не оставаться же в ангаре в самом-то деле? Я прекрасно понимала, что меня вполне может ждать незавидная судьба, – раз меня не прихватили вместе с остальными родственниками Юрия Владимировича. В общем, из двух зол я выбрала меньшее.

Мне нужно добраться до цивилизации, а там я уже начну действовать. Здесь, сидя в ангаре, я ничего предпринять не могла.