простужена?
Таня закашлялась от того, что поперхнулась, а это случилось из-за крайнего изумления. Пришлось даже немного подождать с ответом, пока не восстановилось дыхание и не отыскались потерявшиеся от потрясения слова.
– Нет, я не простужена. Да, и Галину Ивановну, и Тимофея я прекрасно знаю и терпеть обоих не могу! – Таня вдруг осознала, что в последнее время как-то изменилась и теперь может вслух возразить. Да так, чтобы её услышали.
– Таня, не ерунди!
– Мам… о чём ты вообще? Галина – это та самая вредная тётка, которая мне чуть не каждый день замечания делала через забор. То я не такие шорты надела, то выгляжу не так, недостаточно прилично – а ведь тут рядом мальчик проживает, то делаю что-то не этак. А Тимофей – тот самый тип, который меня в озеро столкнул в плюс десять градусов…
– Так это когда было!
– Ну когда? Мне было четырнадцать, как сейчас Вике. А Тимошеньке, видите ли, тропинка показалось узкой – лужи были. Вот он меня с этой тропинки и смахнул. А что? Подумаешь! Ему-то пройти, ножки не замочив, важнее!
– Таня, это всё полнейшая ерунда!
– Правда? А что бы ты сделала, если бы он Вику столкнул? – невинно осведомилась Таня.
– Ну речь-то не о Вике! – с железобетонной уверенностью отозвалась Ирина. – Короче, выбрось из головы всякую ерунду, завтра тебе звонит бабушка, ты собираешься и едешь…
– Никуда я не еду! Ни завтра, ни послезавтра! – решительно оборвала Татьяна инструкции по сваливанию её собственной жизни… только даже не в озеро, а в глубокую помойную яму под названием «зато пристроена».
– Таня! Не говори глупостей! Что ты собираешься делать дальше, а? Закончатся у тебя деньги на съём, ты куда приползёшь? К бабушке и деду? Так они тебя не примут! К отцу? Так ты ему сто лет не нужна! Домой? Так…
– У меня ДОМ ТУТ! А квартира, в которой ты живёшь, мне не дом!
– И денег я тебе не дам! – разогналась мать, не успевая услышать то, что говорит дочь.
– Так вот что тебя и бабушку больше всего волнует? Чтобы я к вам не попросилась и у вас ничего не попросила? – с горечью уточнила Таня и продолжила: – Да ты не бойся… не попрошу и не попрошусь! Живите себе сами, я вас не потревожу, только и меня, пожалуйста, не трогайте!
– Таня, не смей так со мной говорить! Все эти глупости… Ты не знаешь мир, не знаешь жизнь! Мало ли что случается… А ты вся такая гордая без гроша за душой и жилья!
– Так у меня и при замужестве с Тимофеем ничего не будет! Ни гроша, ни жилья, зато на мне будет радостно ездить Галина Ивановна и Тимочкой погонять! Да ещё, небось, бабуля рассчитала, что я сначала её дачу вспахивать буду, а потом свекровину, ну, или наоборот! Так, мам?
– А что? Ты не планируешь уже бабушке и деду помогать?
– Нет, не планирую. У меня более важные занятия есть, чем пахать на ЧУЖОЙ ДАЧЕ! Она ведь чужая, верно, мам? Если ты хочешь им помочь – помоги сама, Вику отправь. Я же с двенадцати лет там вовсю всё делала, а ей уже четырнадцать.
– Таня, про Вику разговора нет, сейчас речь о тебе!
– И обо мне разговора нет! Я не стану делать то, что вы хотите, не буду выполнять ваши повеления и распоряжения, не собираюсь жить так, как вы за меня решили, и с тем, кого вы выбрали! И передай Семёну, что мне надоело его суфлирование, когда я с тобой разговариваю! Мне он вообще никто и звать его никак! – рявкнула Татьяна.
Никогда в жизни она не позволяла себе так говорить с матерью, и Ирина опешила. Хотелось сказать многое, наорать на невозможную, никому ненужную дyрy, которая не понимает даже, что ей пытаются помочь. Она даже начала эту речь… но услышала в динамике смартфона гудки.
– Она… она трубку бросила! – изумлённо поведала Ирина мужу, который и правда вовсю давал ей указания, что говорить. Она крутила в руке смартфон, не зная, что старшая дочь прервала разговор, потому что её душили слёзы.
«Как это замечательно! Пристроить меня как… как бродячую собаку, пусть к плохим хозяевам, но типа хоть не замёрзнет и когда-никогда поесть дадут!» – Таня всхлипывала от обиды.
Оно понятно, что ничего, ни-че-го-шень-ки нового в этом нет, да и быть не могло – всё это она уже знала, видела, понимала давно. Но всё равно так хочется быть хоть капельку, хоть немножечко любимой родственниками, нужной не только подай-принеси-вскопай-прополи, а потому, что ты – это ты.
– И чего ты так расстраиваешься? – голосок Шушаны раздался совсем близко, а маленькая изящная лапка погладила по руке. – Не плачь! У тебя есть я! И Вран есть. А ещё имеется Терентий, который застрял за шкафом…
– Зззза шкаффом? – Таня от неожиданности сообщения даже заикаться начала. – А что он там забыл?
– Хомяка ловил и увлёкся, – непринуждённо объяснила Шушана, сделав заметочку на будущее – оказывается, застревание кота преотлично отвлекает её Танечку от слёз. В конце-то концов, она, если что, самолично его застрянет где угодно, если это будет нужно Тане!
– А зачем? – Таня уже встала, чтобы бежать и спасать кота. – Зачем он Гудини-то ловил?
– Гудик решил, что кошачий корм – это очень приятная штука, вот и сгрузил себе за щёки немножко… примерно с полмешка! – светским тоном объяснила Шушана. – Но ты не бойся, это он чуточку увлёкся, он вернёт, только отсыплет себе для приманки…
– Для какой приманки?
– Как какой? Он же на крыс охотится. Понимаешь, он обследовал нижние ярусы наших подвалов, обнаружил там для себя прекрасные норы, но к ним подбирались крысы… Короче, у нас Гудик – сторонник превентивных мер. Решил, что лучше он очистит территорию сразу, чем они будут нападать, а он защищаться. Я местных крысаков честно предупредила, чтобы они забирали детёнышей и уходили подальше, но они не поверили – сами виноваты! А кошачий корм крысы очень любят и на него прекрасно приманиваются.
Пока Шушана всё это излагала, Таня уже добежала до шкафа, из-за которого неслась исключительно забористая ругань на мявлике, перемежаемая некоторыми людскими фразами из лексикона грузчиков, на которых что-то крупное упало…
Добыча кота из-за шкафа оказалась делом нелёгким, но очень отвлекающим от всего, кроме цели – освобождения зашкафного пространства и Терентия друг от друга.
После этого всем участникам понадобилось срочно подкрепиться и передохнуть, так что они перебазировались в кухню, понятия не имея, что под домом происходит массовое крысоизгнание.
Хомяк оказался существом серьёзным, шутки шутить не любил, конкурентов не переносил на дух, крысы ему вообще сильно не нравились, а уж в непосредственной близости от его кормовой базы, так тем более!
Массовое переселение крыс, выманенных дивным запахом корма премиум-класса из дальних нор и отнорочков, было замечено даже
