вяжется с его внешностью. Сейчас продолжает работать на своем месте, правда в ралли уже участия не принимает, не допускают врачи. Жена Марина работает там же – на Автозаводе, контролером. У них двое детей. Дочь Людмила, учиться в политехническом. Сыну Дениске 13 лет. Заканчивает 6 класс. Вот вроде и все.
– Нет, Галя, не все. Ты не рассказала про деда Степана. Сказала, что он военный и что лежит в госпитале. И все. Про жену, про сына и внука его рассказала, а про него самого ни слова. Ну, кроме того, что он лежит в госпитале. И про своего родного деда маминого отца ни слова. И про родителей отца тоже ни слова.
– О, Боже! Как же ты все уловил? Я даже не заметила, что не про всех рассказала, а ты заметил. Игорь, ну ты даешь! Ну, тогда слушай. Дедушка Степан учился в военном училище тут в Москве. Военное училище он закончил в последний год войны, и ему еще пришлось повоевать. На Дальнем Востоке. С японцами. После войны еще три года он служил во Владивостоке. Там женился. Приехали они с бабушкой Клавой в 1949 г. в Москву и вскоре у них родился дядя Юра. В Москве пришлось им пожить недолго. Деда отправили в Казахстан. Выражаясь сокращенно скажу, что деду Степану с семьей где только не пришлось побывать. И в степях Казахстана и в горах Киргизии и в тайге Восточной Сибири. Когда дядя Юра подрос, он приехал в Москву и жил у нас. Поступил учиться в МГУ. И осел тут навсегда. Когда дед Степан ушел в отставку, им предоставили квартиру в Москве, и они уже стали вести оседлый образ жизни. Дед Степан был ранен в войну с японцами. У него сквозная рана на вылет через легкое. Вот сейчас через столько лет это ранение аукнулось. Дед находится на лечении, но состояние его не из легких. Ну, вообще-то он уже и старый. В следующем году ему исполнится восемьдесят. Но в жизни он был крепок. Болел мало. Можно сказать вообще не болел, а вот сейчас…Ну, что можно рассказать про родителей моего папы. Дело в том, что мой папа выходец из детского дома, родителей не знал. И ни одного родного человека у него не было. Так что я ничего не могу тебе рассказать о родных папы. Ну, а о дедушке Егоре тоже много не расскажешь. Бабушку звали Евдокия.. Была она очень набожной. Без молитвы не садилась за стол. И хотя дедушка был атеистом, он не мешал ей верить в Бога. Снисходительно относился к ее молитвам. Когда родилась мама, он не запретил жене покрестить ее в церкви. Бабушка очень умело вела хозяйство. В те годы у семьи моего прадеда, отца деда Матвея, был частный домик в окрестностях Москвы. Это уже потом Советская Власть в разное время и в разных размерах предоставила квартиры братьям деда Егора. Всем пришлось долгое время пожить в коммуналках, затем перебрались в более благоустроенные и свободные квартиры. Так вот, прадеду Матвею и прабабушке Прасковье не пришлось жить в благоустроенном жилье. Все четверо их детей разъехались, а прадед и прабабушка так и прожили до своего последнего дня в частном маленьком домике. Последними от них съехали мамины родители, когда у них уже была мама. У них был большой огород, садик и небольшое хозяйство. Куры¸ несколько уток и всегда имелся поросенок. Дед Матвей работал на заводе. Приезжал на трамвае всегда в одно и тоже время. У бабушки в печке неизменно стоял большой чугун с горячей водой. Летом дед мылся под навесиком за домом, зимой в кухоньке, встав ногами в большое железное корыто, а бабушка Прасковья стояла рядом с чистым полотенцем в руках. После купанья, она кормила его щами, кашей и пирогами с киселем. Мясо не всегда было в их доме, но щи всегда имелись. Жили дед с бабой дружно. Мамины родители тоже жили дружно. Мама говорила, что ни разу не слышала, как они ругаются. Детей кроме меня у них не было. Мама говорила, что Бог не дал больше деток. Вот и растили они одну меня. Мои родители погибли в автомобильной катастрофе. Папе дали путевки в Ялту. На работе. Он работал начальником цеха на государственной фабрике. И его премировали недорогими путевками. На серпантине по дороге в Ялту водитель автобуса не справился с управлением, и автобус упал с обрыва. Погибло много пассажиров, в том числе и водитель. Вот и все о моих родителях.
– Прости, родная, я ничего не знал. Почему же ты мне никогда ничего не рассказывала. Ведь мы довольно часто общались.
– Зачем, Игорь? Тебе было мало своих переживаний? Это случилось четыре года назад. У тебя была трагедия с Леной, свежая рана. Зачем еще тебе было знать о чужих несчастьях?
– Галка, ну как ты можешь так говорить? Какие чужие несчастья? Твое горе – мое горе.
– Игорь, может быть так будет теперь, но до вчерашнего дня…– Игорь зажал рот Гале ладонью.
– Все, ничего не говори. Ты права. Так будет теперь всегда. – Он нежно поцеловал Галю в губы.– Ну, что ты еще забыла рассказать?
– Да вроде бы все рассказала. Ну, если только добавить, что в этом доме бывают часто и мои дяди и тети и их дети. Те, что живут тут в Москве, и те, кто тут не живет. Приезжают и Самарские гости и Тольяттинские. И из Германии иногда наведываются.
– Галя, подумай, пожалуйста. У кого, что могло быть замечательным в жизни. Может, что-то из ряда вон выходящим. Вспомни, вспомни, пожалуйста. Неспроста появился в доме этот человек. Ведь не ради времяпрепровождения он сюда заходил. Что-то ему тут надо было. Зачем он лез в наружный подвал. Кстати в доме Ивана Андреевича мы не нашли ключей и здесь их нет. Куда они делись? Думай, Галя, думай! Я без твоей помощи многого не смогу. Я только с твоей помощью смогу разгадать загадку и найти убийцу. Может быть… Да, и еще вот что. У тебя есть фотографии твоих родных?
– О, Господи, Игорь, я не представляю, что ему нужно было в нашем доме. С чем, вернее с кем это может быть связано. Почему этот человек ходил на чердак? Что он там искал? Ведь это было наверное не один раз. Игорь, давай еще внутренний подвал осмотрим. Может быть, он и там побывал и оставил следы? Я там ни разу не была. В доме
