областях, как создание атомного оружия, космические исследования и т. п.
Хрущевская оттепель была потрясающей по интересности жизни эпохой, и профессор был счастлив до глубокой старости, что его юность и молодость пришлись на эту эпоху. Есть старый анекдот. Встречаются двое, один спрашивает:
– Есть новые анекдоты?
– Нет,
– Ну и правительство!
Так вот при Хрущеве новые анекдоты и частушки плодились почти еженедельно.
Например:
Мы Америку догнали
По надоям молока,
А по мясу мы отстали:
Хрен сломался у быка.
Или:
Хрущев приезжает в Ереван и видит с трибуны лозунг: «Догоним Америку!»
– В чем дело? – спрашивает он первого секретаря. – Ведь лозунг звучит так: «Догоним и перегоним!».
– Перегонять нельзя, Никита Сергеевич, будет видна голая задница!
Конечно, коммунистический режим сохранялся, так же как и репрессии, только в более мягкой форме, чем при Сталине. Так, в 1957 году за публикацию романа «Доктор Живаго», отмеченного Нобелевской премией, из Союза писателей СССР был исключен Б. Пастернак. По-прежнему были запрещены произведения М. Булгакова и роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба», в котором якобы проводились слегка завуалированные параллели между гитлеризмом и сталинизмом, и пр. Повсеместно проходили митинги, на которых выступающие говорили примерно следующее: «Я Пастернака не читал, но категорически заявляю, что „Доктор Живаго “ – это антисоветское произведение».
Чуть позже Игорь прочел «Доктора Живаго» в самиздатской версии и ничего антисоветского в нем не обнаружил. Советская власть боялась собственной тени. Игорь, как и многие другие, был уверен, что если бы власти не устроили скандал, то широкие массы просто бы не обратили внимания на это произведение, а кучка читающих интеллигентов погоды в то время в Союзе бы не сделала.
Позже, в 1962 году, в Москве, в Манеже, состоялась художественная выставка к тридцатилетию МОСХа (Московского отделения Союза художников), где экспонировалась абстрактная живопись и скульптуры Эрнста Неизвестного. Никита Сергеевич непотребно ругался у всех картин:
– Это педерасты в живописи! Копейки мы вам не дадим!.. Дерьмо хотя и маленькое, но оно аромат разносит и отравляет атмосферу… Вот все, кто хочет, пусть напишут список, дайте в правительство, что вы желаете выехать в свободный мир, вы завтра получите паспорта и на дорогу!
Работы скульптора Э. Неизвестного были названы Хрущевым «тошнотворной стряпней». Ирония судьбы: на могиле Хрущева установлен памятник работы Эрнста Неизвестного, включающий в себя композицию из фигурных блоков черного гранита и белого мрамора, олицетворяющих противоречия характера Никиты Сергеевича. Сам же скульптор сказал сыну бывшего генсека: «Я пережил при нем тяжелые времена, но сейчас его глубоко уважаю».
Большое разочарование у интеллигенции вызвало подавление Советской армией вооруженного восстания в Венгерской Народной Республике, известного как Венгерское восстание 1956 года, или Венгерская революция 1956 года.
В советской высшей школе того времени занятия в институте полагалось начинать с месячной поездки на сельскохозяйственные работы, но профессору повезло: их поток бросили на строительство здания совнархоза – новейшей инновации Хрущева, которой тот придавал исключительное значение.
Коммент-эр: в 1957 году был принят закон о создании на местах советов народного хозяйства, которым надлежало командовать всей экономической деятельностью в соответствующих районах (совнархозов). Раньше вся эта деятельность регулировалась отраслевыми министерствами. Поскольку кооперация между предприятиями в одном регионе была невозможна, а мелкие предприятия вообще были полубесхозными, совнархозы обеспечивали надежную связь между предприятиями в рамках регионов. Эффект для народа был ощутим практически моментально, получили развитие: местная пищевая и легкая промышленность, услуги населению, автотранспорт, строительство, торговля. В магазинах появились обувь, радиотовары… Постановка на производство новых машин на крупных заводах занимала теперь два-три года, а не десять лет, как при министерствах.
Однако имелись и минусы: нарушались связи внутри отраслей, и трудно шла кооперация между различными регионами. Например, сбои в продаже сельскохозяйственных продуктов были нормой на Южном Урале, где климат был суров, а в каждой деревне стоял со времен Демидова металлургический или машиностроительный завод или поблизости находился золотой прииск. Местные жители на земле не работали, а студенты не справлялись со всем объемом сельхозработ. В результате руководство, например, тракторного завода укладывало в «портфель», фигурально выражаясь, десяток тракторов и ехало в Воронежскую область выменивать их на помидоры, огурцы и яблоки. Поскольку политическая система СССР оставалась в целом авторитарной и бюрократической, совнархозы не могли решить всех проблем и ушли в небытие вместе с Хрущевым. А жаль, например, в Китае такая структура дала положительные результаты.
На стройке Игорь подружился со своим одногруппником Юрой Шабановым. Институт находился на окраине города, рядом с большим районом, застроенным индивидуальными домиками. Юра жил в таком домике с мамой и старшей сестрой Надей. Мама работала на заводе в три смены, и несколько приятелей из группы Игоря и Юры часто устраивали в домике Шабановых дружеские попойки. Однажды Игорь остался ночевать у Юры, и ночью его посетила Надя. Ей было тридцать лет, и, естественно, она дала ему сексуальный мастер-класс, который продолжался потом еще несколько месяцев. После этого пара рассталась, очень довольная друг другом. Так профессор получил свой первый сексуальный опыт.
Отработав на стройке полтора месяца, студенты, наконец, приступили к занятиям. Лекции по общеобразовательным предметам читались для потока, в котором было до десятка учебных групп, насчитывающих в среднем по двадцать пять студентов каждая. На первой лекции по математике Игорь без особого удивления обнаружил в качестве лектора доцента Кузина – того самого белобрысого мужчину, который измерял ему брюки. Удивительно было другое: Кузин узнал его среди двух с половиной сотен студентов и снова устроил по обыкновению мини-спектакль. Он подошел к Игорю, поднял его и на всю аудиторию закричал:
– Так ты что, все-таки поступил?
После этого он успокоил студентов:
– Но это до первой сессии, математику ты завалишь, и тебя отчислят!
Конечно, это была игра, никто никого не завалил и не отчислил, но профессор не получил красного диплома из-за единственной четверки – по математике. Театр миниатюр работал на каждом экзамене, Кузин подходил к нему и жизнерадостно заявлял:
– Ну, для тебя я приготовил специальную задачу!
После этого он театрально доставал из «широких штанин»[10] бумажку с задачей и вручал ее Игорю. Кончалось это просто четверкой. Отец несколько раз хотел вмешаться, но профессор просил его этого не делать.
У мамы профессора была школьная подруга по Днепропетровску – тетя Люба, которая во время войны тоже эвакуировалась в Челябинск. Муж тети Любы Игорь Дмитриевич Аронсон был профессором-гинекологом, который пользовал жен всей партийно-хозяйственной верхушки города и области. Нет нужды говорить, что семья Аронсонов не нуждалась абсолютно ни в чем,
