И тут же забыл про меня, озадаченного, увидев красивую, статную женщину, окруженную толпой чернобородых мужиков.
— Это она? — поинтересовался я.
— Только не по-русски, мы же договаривались... — по-английски произнес Витя. — Она самая. Кто скажет, что ей за сорок? Кстати, обращаясь ко мне, не забывайте говорить мне «сэр»!
Вне всякого сомнения, это была Дел ара Амирова, здешняя театральная и кинозвезда, в сопровождении своего малозаметного и малопривлекательного супруга.
Она шла, сияя от радости в направлении посла, которого я сам только что разглядел в толпе окружавших его дам.
Дамы перестали щебетать и нехотя пропустили ту, к которой, протянув руки, почти бежал сам посол.
— Чудо-женщина,. — бормотал Витя по-французски, должно быть от волнения. — Подтягивала кожу в клинике Вернье... Только там это выглядит не чрезмерным, как у наших доморощенных див. Нет, вы посмотрите, какая походка! А как держится, как подает себя... И кстати, взгляните, что она собирается ему подарить.
— Как я это сделаю? — удивился я.
— Подойдите поближе, вам это позволительно, ведь от обслуживающего персонала подарков здесь не ждут.
Я пожал плечами.
— Вон там, похоже, братья Русые, — показал я подбородком в направлении двух крепко сбитых мужиков в мятых, но дорогих пиджаках. У одного из них волосы сзади были собраны в пучок. Они оба что-то жевали.
— Сэр, — добавил к моей фразе Витя. — Вижу. Но меня сейчас больше интересует эта женщина, воистину звезда, несмотря на почти пенсионный возраст.
После этих слов он бросил меня и последовал за ней в толпе мужчин, на ходу поправляя свой и без того безупречный смокинг или фрак.
Я-то знал, что в это время он наводит свои микрофоны на нужных людей, настраивает на нужные голоса.
За Витей всегда интересно следить. Даже издали. Чем-то он выделяется в толпе, несмотря на то что вроде бы должен не выделяться.
Я знал чем — точностью и красотой движений. И потому, я полагал, красавица Делара не сможет его не заметить.
Посол поцеловал госпоже Амировой руку, и она в ответ с неожиданной для ее возраста непринужденностью и легкостью присела в книксене и вручила послу свой подарок.
Это была красивая розовая коробка, перевязанная голубыми и салатовыми лентами, настолько оригинально исполненная, что я невольно спрятал наш подарок за спину, чтоб его никто не увидел.
Глядя на такую коробку, невольно начинаешь гадать, что же в ней находится. Даже братья Русые перестали жевать и отошли от столов, возле которых отирались с самого начала вечера.
Посол передал подарок госпожи Амировой кому-то из стоящих за его спиной, и этим кем-то, к моему изумлению, оказался Витя Солонин собственной персоной.
Витя тут же отошел с подарком куда-то в сторону. Никто этого не заметил, все гости смотрели только на беседующих — посла, Делару Амирову и ее супруга.
С минуты на минуту все ждали появления Президента, который задерживался, возможно, организовывал встречу своего сына.
Прислушиваясь к разговорам, я все высматривал куда-то сгинувшего Витю с чужим подарком. Потом приблизился к столам, от которых только что отвалили вышеупомянутые братья, мои соотечественники. Впрочем, они появились здесь вновь. Столы их явно притягивали.
Я подошел к ним поближе.
— Ну чего зря приперлись, не понимаю, — бурчал тот, что с пучком на затылке, он стоял ко мне спиной. — Гоше там делать нечего, все какие-то кризисные ситуации создает, в натуре... Ты видел этого, своего?
— Говорил с ним по сотовому.
— Ну и что он тебе сказал?
— Постарается, мол. Два миллиона хочет. Отряд большой. Со всеми делиться надо.
Они говорили негромко, не оглядываясь, видимо полагая, что ни для кого здесь они интереса не представляют.
— Ничего себе! Два «лимона»... — заволновался тот, с пучком. — За два «лимона» я сам все проверну. Пусть теперь Гоша с ним говорит, понял, нет? Два «лимона»... Да стоит ли этот сучонок таких бабок?
— Потише, — сказал его братец и обернулся.
Я сделал вид, что восторженно разглядываю
именинника. Они стали говорить потише. Сюда бы микрофоны Солонина вместе с ним самим!
Слава Грязное врать не станет, эти ребята затевали что-то нехорошее и масштабное, судя по названной цене. Но вот они перестали шептаться.
— Все равно, Костюха, надо что-то делать, — сказал тот, что без пучка. — Видал, как все забегали? Обрадовались.
— Сюда его допускать нельзя, — отозвался Костюха. — Ни в коем разе. Соберут пресс-конференцию, и он все выложит, что есть и чего не было. Мочить как можно скорей.
— Не кажи гоп, — покачал головой братец и во второй раз глянул на меня, обернувшись.
Я по-прежнему стоял недалеко от них, глядя в сторону. Неужели что-то заподозрил? Наверное, у меня вид такой — напряженный. Не мешало бы расслабиться, а не стоять памятником на площади.
И я вдруг улыбнулся и, приподнявшись на цыпочки, сделал вид, будто увидел наконец того, кого высматривал. И даже для убедительности помахал рукой.
И сразу от них отошел. Тем более что у меня было задание от Питера: присмотреть какого-то шейха Джамиля ибн Фатали.
Только шейхов мне не хватало.
И тут я увидел Витю. Он подходил к послу, улыбаясь, как его лучший друг, и протягивал ему подарок — ту самую коробку госпожи Амировой или очень похожую... Правда, ленточки были другие — бордовая и фиолетовая.
Я не верил своим глазам, а Витя продолжал нахально улыбаться.
Госпожа Амирова приоткрыла свой пунцовый ротик, засмотревшись на нашего наглеца, посмевшего преподнести их превосходительству точно такой же подарок...
Дамское окружение посла ахнуло и нервно заработало веерами. Конфуз, да и только!
Я почти ничего не мог расслышать, что там происходило, тем более что туда было не протолкаться. Я только понял, что их превосходительство умело все перевело в шутку. Бывает, мол. И представил госпожу Делару Амирову господину Майклу Кэрригану, члену совета директоров международного концерна «Галф».
Витя изящно склонил свой хорошо тренированный торс и поцеловал прекрасной даме ручку. Все вокруг невольно замерли, залюбовавшись на эту пару. Даже братья Русые что-то такое почувствовали и на минуту оторвались от закусок, оглядываясь и стараясь понять, что там происходит.
И вот Витя отвел прекрасную госпожу в сторону, дабы объясниться по поводу случившегося, взволнованно поправил бабочку со всем, что туда было встроено, и, обворожительно улыбаясь, рассыпался в комплиментах.
Сама госпожа Амирова, казалось, уже забыла о чудесном освобождении своего возлюбленного, а тем более о своем муже.
