хуже, понятно?
Сергей посмотрел на нее с уважением. Он вообще уважал женщин, умевших логически мыслить и раскладывать по полочкам.
— Правильно! — подхватил Желтый, и все зашевелились, зашумели, закивали согласно. — Не об этом сейчас думать надо: кто плохой, а кто хороший. А о том, что делать с этой ситуацией.
И снова все стихли. Что делать — не знал никто.
— В общем, так, — решительно продолжил Желтый. — То, что все мы тут не просто так оказались, Желтая права. Хватит наизнанку выворачиваться, это не конструктивно. Господин инструктор — хитрая бестия. Он все продумал. Мы тут будем каяться, разговоры разговаривать, да ссориться беспрерывно, кто больше душ загубил, и как это сделал наихудшим образом. Так время и пройдет, и наступит очередная пора нажимать кнопку. Вот об этом надо говорить, а не жалеть себя за содеянное. Есть у кого вариант?
— Не нажать кнопку — нельзя, — вступил в разговор Голубой. — Этот гад предупредил, что тогда они будут сами выбирать, в кого стрелять, так что ускользнуть не удастся.
— Печально. А что делать?
— Бежать? — снова предложил Голубой. Красный глазами показал на потолок. — А это неважно, — продолжил он. — Карандаши и бумага остались от их игрищ и забав? Отлично. Каждый садится и пишет, стараясь, чтобы написанное не было видно в объективы камер. Например, в туалете. По-моему, там у них мертвая зона. Там садимся и пишем свой вариант побега. Потом мы — он показал на себя и Желтого, — читаем предложения, выбираем наиболее реальные и вызываем на… — Голубой замялся, но быстро нашел слово, — переписку тех, чьи планы кажутся нам реальными. Более или менее.
— А с какого перепугу это именно вы будете решать? Вас что, кто-то назначил? — Красному явно не нравилось, что его не рассматривают как лидера.
— А у нас тут что, парламент? — в тон ему ответил Голубой и нехорошо сузил глаза. — Я назначил, и себя, и его. Есть вопросы?
Красный набычился. Сергей положил ему руку на плечо:
— Не кипятись. Они же только этого и ждут, чтобы мы сами друг друга передавили. Экспериментаторы хреновы.
Красный благоразумно кивнул и расслабился.
— Все сразу-то не кидайтесь в туалет, — усмехнулся Голубой. — Подумайте сперва. Но разберите бумагу с карандашами прямо сейчас, не ждите до завтра. Есть у меня подозрение, что завтра эти — он мотнул головой вверх, — их заберут, чтобы мы не смогли сговориться, так что — вперед.
Сергей посмотрел на мисс Блю. Она, бледная после вчерашнего, первой встала и отправилась к кофейному аппарату. Он пошел за ней.
— Как самочувствие?
Она пожала плечами, ничего не сказав.
— Отошла немножко? — Сергей не отступался, ему хотелось завязать разговор. Вообще, как он обнаружил с удивлением, мисс Блю ему нравилась. Это не было всепожирающей страстью как к Анне, но он вздрагивал, когда ее видел, и ему очень хотелось быть рядом с ней. Просто так. Рядом с ней он, как ни странно, чувствовал себя уверенней.
— Отошла, — ответила она с похмельной хрипотцой в голосе. — А тебе чего надо?
— Ничего, — растерялся Сергей. — Просто так, поговорить хотел, здоровьем поинтересоваться.
— Вон еще десяток народу ходит, у них поинтересуйся. А если невтерпеж потрахаться, то там бродит еще пяток женщин. Кое-кто очень даже рад будет.
— А чего это ты мне хамишь?! — разозлился Сергей, ему стало обидно. — Это я тебе вчера ночью весь в блевотине переспать предлагал? Это я нажрался до свинского состояния, а ты меня отмывала и приводила в сознание? Да иди ты в жопу!
Он развернулся и собрался уйти, но она схватила его за рукав рубашки.
— Погоди. Извини, я действительно сука. И дура. Просто настроение гадкое, да еще похмелье, да еще эти истории бесконечные про то, кто кого и как убил. Сил моих нет. Вот на тебе и сорвалась. Простишь, да?
Она погладила его по щеке.
— Ты хороший. Честно. Не знаю, что на меня нашло. Извини, ладно?
И снова отвернулась к кофейнику. Сергей снова собрался отойти, но она снова задержала его, протянув чашечку густого эспрессо.
— Бери-бери, я себе еще сделаю. — А потом шепотом:
— Ночью приходи сюда, попробуем вместе что-то написать, хорошо? Есть у меня одна мыслишка.
Самое трудное было дождаться, пока все уснут. Вернее, это было не самым трудным, а практически нереальным. Перевозбужденные жильцы галдели, пили алкоголь. Засыпали под утро. Хотя, какое там «засыпали» — падали, одурманенные, обессиленные, выжатые постоянным страхом и просто отключались.
Сергей ждал, ждал, да и плюнул. Подошел к женской спальне, осторожно постучал. В открытой двери показалось помятое и заспанное лицо Оранжевой.
— Тебе чего?
— Голубую позови.
— Она спит, — Оранжевая попыталась закрыть дверь, но из глубины послышался знакомый хрипловатый голос:
— Это кто?
— Твой приперся!
Сергей удивился. Оказывается, он чей-то тут. Хотя ему стало приятно. Но и странно: значит, то, что мисс Блю ему нравилась, было видно всем.
— Скажи ему, что я сейчас! — Оранжевая скорчила гримасу — мол, слышал? — и закрыла дверь.
Мисс Блю появилась через пару минут. Видно, и вправду спала: лицо было помятым, со следами складок подушки, и еще она все время зевала.
— Пойдем? — спросила она. Сергей кивнул, и они, не обращая внимания на нескольких полуночников, продолжавших накачиваться спиртным, зашли в туалет. Идти с девушкой вдвоем в кабинку на глазах у всех было как-то не очень ловко. Дурацкая ситуация. «Прямо как секс по-быстрому в ночном клубе», — подумал Сергей, хотя никогда в клубных туалетах ни с кем сексом не занимался. Он, собственно, и в ночных клубах-то никогда не был.
Мисс Блю устроилась на унитазе, опустив крышку, чтобы было удобнее сидеть, а он неловко сжался на корточках в углу у дверцы. Осмотрелся — вроде бы камер нигде не было, во всяком случае, не видно.
— Короче, смотри, — начал он, но она прижала палец к губам, потянула его к себе, он неуклюже поднялся. И когда она увидела, насколько он возбужден, то тихо рассмеялась и расстегнула ему брюки.
Потом она вышла, посмотрела на себя в зеркало, что-то там поправила и вернулась в кабинку, где теперь на крышке унитаза сидел Сергей, толком так и не понявший, что это такое с ними случилось. Внутри все звенело, и никаких мыслей в голове не было. Было просто пусто. Мисс Блю наклонилась и нежно поцеловала его в губы.
— Давай-ка, приходи в себя.
Он поднял глаза и посмотрел на нее.
— Теперь, когда ты меня простил — ты ведь меня простил? — давай о главном. Есть, понимаешь, у меня одна идея, надо попробовать. Дай ухо! — и, прижавшись
