руками, присел, попрыгал. — А потеплело, чуешь? Повезло нам с погодой, повезло, — приговаривал он, пристраивая котелок над костром. — Пройдусь, отлить надобно. Да и силок проверю, чем чёрт не шутит.
Снег к утру повалил редкий, крупными хлопьями, температура приблизилась к нулю градусов. Пока охотника не было, Андрей разделся до пояса. Один свитер снял, убрал в отсек снегохода. Оставшись в термофутболке, умылся снегом, заварил вскипевшей водой сосновые иголки. Порывшись в запасах, достал банку тушёнки, подогрел. «Превращение в дикаря начинается с таких вот приключений». Вернувшийся Матвей одобрительно хмыкнул. Мужчины уселись и приступили к завтраку.
— Я погляжу, весело тут было, пока я спал? Скучать не пришлось? Хорошая компания подобралась, весёлая! — хитро прищурился охотник.
— Ты о чём? — пробормотал Андрей, не собиравшийся признаваться, что ночью испугался, как трёхлетний сопляк. При свете дня ночные события побледнели, и уже не казались столь ужасными и пугающими. Ну пробегали мимо звери, может лось или лиса?
— Сработал силок-то, сработал. А толку! Зайца волки порвали, одну лапку оставили, в проволоке запуталась. А банку из-под фасоли вчерашней кабанчик нашёл, разрыл ямищу здоровую, да иди глянь сам. Неужто ты не слышал ничего?
Пришлось признаваться, чтобы Матвей не решил, что сыщик проспал всё дежурство:
— Слышал, думал, всё! Порвут, загрызут, растопчут. Залез в пещеру подальше от греха.
— И правильно! Нечего маячить у диких зверей на глазах. Особенно, когда они очень кушать хотят, — охотник довольно рассмеялся. — Страху натерпелся, поди? Привыкнешь…
После скудного завтрака Андрей решился посмотреть место ночных событий. Дойдя с Матвеем до места, где он зарыл банку из-под фасоли, Андрей остолбенел. «Кабанчик» похоже был размером с быка. Отпечатки копыт были больше следов мужских сапог, а снег вокруг был раскинут и утоптан так, словно здесь бесилось целое стадо обезумевших кабанов. «Хорошо, что эта проклятая банка не валялась рядом с нашим ночлегом».
— Никогда, запомни, никогда не оставляй еду или мусор около лагеря, — словно прочитав его мысли, заключил охотник. — Отнеси подалее, а утром забери, в лесу мусорить нечего, и так уж под каждым кустом гондоны валяются. Эх, не нашёл я банку, закопал он её на совесть.
Оглядевшись, Андрей заметил множество разных следов, они петляли, пересекали друг друга, уходили вдаль тонкими дорожками. Поверх маленьких, словно птичьих, отпечатков тяжело проступали крупные, похожие на собачьи. «Волки. Как близко, оказывается, они вчера были». Краем глаза он поймал движение рядом с собой и резко обернулся. Рыжий бурундук с любопытством смотрел на Андрея, прилепившись к кедровому стволу. Пушистый хвост подрагивал, зверёк водил носом, словно спрашивал: «Есть чем поживиться, человек?»
Матвей тем временем скрылся за подлеском, Андрей поспешил за ним. Быстро собрались в обратную дорогу. Доливая горючее в бак, Матвей хмурился.
— Может не хватить? — забеспокоился Андрей.
— Нормально, до Сольцева точно хватит, а там есть где купить. Ехать нам до него весь день, надо бы до темноты успеть.
В снегопад мчаться на мощном снегоходе оказалось не столь приятно. Ветровое стекло защищало только водителя, пассажиру же доставались колючие снежинки, коловшие незащищенные участки лица. Очки залепило наполовину, и Андрей даже не пытался рассмотреть окружающий пейзаж, боясь хоть на секунду отпустить руки от подскакивающего на сугробах снегохода. Всего полчаса понадобилось, чтобы вернуться к реке. Им открылся просторный белоснежный берег, абсолютно пустой. Никаких признаков их вещей не наблюдалось. Мужчины спрыгнули на землю и начали осматривать местность более внимательно.
— Это то самое место?
Матвей не ответил, роясь в своём рюкзаке. Наконец, найдя искомое, повернулся:
— Оно, точно. Смотри! — Указывая рукой направление куда-то на середину реки, приставил к глазам небольшой бинокль.
— Ничего не вижу, снег…
— Держи, и смотри на вон тот бугорок. — Матвей передал бинокль.
Сначала в окулярах кроме снега ничего не было, промелькнул открытый участок тёмного льда, затем что-то жёлтое. Ведёрко! То самое, куда он успел скинуть пойманную рыбу. Значит, они верно нашли дорогу. И где тогда их палатка?
— Вот тут стояла, колышек один остался. — Охотник ногой расшвырял снег, — нападало за ночь, и следов не осталось. — Ну и кто это мог быть, как думаешь?
— Ты полжизни по Тайге скитаешься, а меня спрашиваешь! Откуда я-то знаю! Думал, ты мне расскажешь, что тут за чертовщина творится!
Матвей долго ходил, что-то высматривал на снегу, затем пошёл по ледяному панцирю в сторону их вчерашней рыбалки. С замиранием глядя ему вслед, Андрей судорожно пытался найти объяснение вчерашним событиям. Было ясно, что охотник обескуражен не меньше его самого, и это пугало. Почему-то казалось, что стоит им вернуться к реке, и он пояснит, что они наложили в штаны, как школьники, а на самом деле было что-то совершенно обычное, ну может редкое явление. Матвей уже возвращался, в руках у него было ведро. Он мрачно взглянул на сыщика:
— Поехали, нехай время терять.
Уже по пути, подпрыгивая на снежных заносах, Андрей решился расспросить охотника:
— Что ты обо всём этом думаешь? Что мы видели? И куда мы направляемся? — Он увернулся от особенно большого комка снега, слетевшего с ветвей.
Сквозь шум ветра Матвей прокричал:
— Прибудем в Сольцево, там живёт один знакомец мой, круглый год. Зимует он там один, обычно-то летом там рыбаки-охотники местные бытуют, а на зиму в сёла свои разъезжаются. У эвенков всегда так, иначе не проживёшь. Надеюсь, застанем. В заимке чьей-нибудь переночуем, и решим дальше. Надо с ним посоветоваться, если мы такого карася чернобыльского видали, то он и подавно.
По пути остановились, Матвей заметил одному ему понятные признаки близкой дичи. Разводить костёр он запретил категорически:
— Распугаем. Надобно дождаться, еды у нас почти нету.
Снегоход загнали под склон оврага, Андрей остался в засаде. Так Матвей назвал бесполезное скучное и утомительное времяпрепровождение, когда нельзя лишний раз даже выпрямиться во весть рост. Сам он ушёл в неизвестном направлении, строго наказав не шуметь, не жечь огонь и не есть. Запахи и шум! От этого любая дичь бежит сломя голову.
Ждать пришлось так долго, что сыщик успел проклясть всех и вся, включая заказчика, его жену, выбравшую своим местом смерти ненавистную тайгу и Матвея, который, похоже, решил сгинуть в чёртовом лесу. Он замёрз, кутаясь в термоодеяло, как в скафандр, но холод атаковал неподвижное тело, как кокон. На склоне оврага показалась узкая мордочка лисы, принюхалась. Сыщик помахал ей, лиса исчезла. По сосне пробежала пара белок, перепрыгивая с ветки на ветку.
В конце концов по истечении трёх часов Андрей выбрался из гнезда, которое успел свить за это время под разлапистой елью. Гнездо поблёскивало термоодеялом и манило к себе. Чёрт с ней, с
