толпы. Серые рубища праведников никого уже не манят.
Владлен Семёнович Брахмин будто пытался сам себе доказать, что Генри Киссен прав.
«Советский Союз зашёл в тупик. Звонкими речами и пустыми обещаниями людей работать не заставишь. А без этого невозможно построить крепкую, богатую страну.
Конфронтация с Западом бесперспективна. Если начнётся большая война, победителей не будет. Значит только сотрудничество.
Можем ли мы диктовать условия этого сотрудничества? Конечно нет. И дело даже не в технологиях. Если не слушать горлопанов и прожектёров, то у нас почти не осталось людей, которые умеют и хотят работать. Генри прав: энтузиасты кончились. А за медаль или почётную грамоту желающих вкалывать нет».
Он вспомнил неутешительные прогнозы, которые давали советские профессора-экономисты.
«Значит, сейчас мы можем выжить только на ресурсах. А дальше? Дальше попытаться подготовить новую элиту. Дать людям новые стимулы.
А если не получится? Если не получится, мы станем страной третьего мира. Нет грамотных и толковых людей — нет будущего. И никакие великие лидеры, никакие «измы» это не исправят.
Значит, сейчас Советскому Союзу нужен покупатель для нефти и для газа. Генри обещает, что это будет Европа. В новом мире он отводит ей роль завлекающей витрины.
Чтобы заставить ослика работать, нужна палка и морковка. Вот Европа и станет этой морковкой. А чтобы «витрина» жила хорошо, кто-то должен эту витрину обеспечивать. Значит, мы за собственные деньги выкормим тех, кто будет нас презирать, ненавидеть и бояться? Тех, кто, может быть, нас и похоронит?.. Да. Но только, если мы не используем свой шанс».
Он вспомнил первую послевоенную зиму. Школу в центре Москвы. Как и большинство учеников, Владлен ходил на занятия в стоптанных валенках с парой заплат на пятках. Однажды он увидел на незнакомом старшекласснике американские военные высокие ботинки тёмно-коричневого цвета из толстой свиной кожи. Их глянцевый блеск мгновенно стал для Владлена символом успеха. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы заиметь такое чудо.
Именно тогда у Владлена появилась мечта: попасть в круг людей, которые ходят в таких ботинках. Перебрав все варианты, он понял, что у него есть только один путь достичь своей цели — упорство и трудолюбие.
Школу он закончил с золотой медалью, институт с красным дипломом. Делать ставку на успешный брак Владлен не стал. И не только потому, что реально оценивал свою неказистую внешность. Ему хотелось, чтобы женщина его боготворила, а в случае выбора невесты из высшего круга, на это рассчитывать не приходилось.
Со временем зависть к богатым и презрение к бедным и неудачникам стали чувствами, которые будили его по утрам и заставляли действовать: бежать в ванную под ледяной душ, поднимать гири, учить стихи Киплинга и Байрона. Всё это отразилось на его лице. Губы навсегда застыли в кривой высокомерной усмешке. Немигающие глаза потеряли цвет и юношескую восторженность. В них не было даже подобия какого-либо интереса к собеседнику. Он был уверен, что знает о людях всё. И это знание позволяет ему презирать их мысли, их желания — презирать людей с их легко предсказуемыми поступками.
Владлен пришёл в то летнее кафе на маленькой уютной площади, где была назначена их встреча. Рядом со столиками, выставленными полукругом под открытым небом, для привлечения гостей установили площадку с импровизированным кукольным театром. Пока представление не началось, перед высокой сценой худенькая девушка-гимнастка в серебристом трико показывала акробатические номера, демонстрируя чудеса гибкости. К двум высоким шестам были подвешены канаты. Гимнастка раскачивалась на них и, высоко взлетая над зрителями, скручивалась и извивалась так, будто костей у неё совсем не было.
Владлен не сомневался, что, если «генри киссены» добьются своей цели и разломают старые традиционные государства, никакой эры милосердия, никакой демократии и свободы личности не будет. Мир навсегда будет поделён на людей первого сорта и всех остальных.
«Плевать на неудачников. Цель страны — попасть в золотой миллиард».
А ещё лучше именно ему, Владлену Семёновичу Брахмину, ворваться в число тех, кто принимает решения для всего мира. Именно на эту возможность намекнул ему Генри в их первом разговоре.
Владлен вспомнил своё первое пальто ярко-вишнёвого цвета. Соседка по коммунальной квартире сшила его из старого маминого. Вспомнил, как дразнили его в школе. Вспомнил сказку про Гадкого утенка.
«Сейчас или никогда, — подумал он. — Такого момента больше не будет. У меня нет права на ошибку».
Глава 19
— Здравствуйте, мой дорогой друг! — воскликнул, появившийся будто из ниоткуда, Генри Киссен. — У вас какой-то растерянный вид, — он усадил Владлена за столик и сам, кряхтя, опустился напротив. — Говорят, в такую жару лучше всего пить красное вино. Прочищает сосуды и мозги. Составите компанию?
— Я лучше лимонад, — отказался от предложения Владлен.
Генри снял пиджак, бросил его на спинку соседнего стула и попросил официанта принести вино и лимонад.
— Выбор безалкогольного напитка говорит, что решение вы ещё не приняли. Угадал?.. Не понимаю, что вас пугает.
— Угадали, — Владлен попытался улыбнуться, но у него не получилось. Слишком много серьёзных вопросов, на которые не было ответов, крутилось в голове. Он посмотрел на блестящие коричневые кожаные ботинки собеседника, потом на мятый светлый пиджак на спинке стула, на дурацкую белую шляпу, сдвинутую на затылок, и подумал, что легко мог бы занять место этого толстяка. Знать бы только, кто у них главный.
— Чем больше я о вас знаю, Генри, тем меньше понимаю, кого вы представляете. Раньше я считал, что правительство США, но сейчас я в этом не уверен. Вы ждёте от меня ответа, который изменит будущее мой страны, а я не знаю кто вы, мистер Киссен. Кто за вами стоит.
— Неужели я похож на мошенника или шарлатана? — сделав удивленный вид, развёл руками Генри. Затем не отрываясь осушил принесённый официантом бокал красного вина, посидел несколько секунд с закрытыми глазами, дожидаясь пока вино, пройдя по пищеводу, опустится в желудок и убедительно произнёс: — Я представляю тех, кто пытается сделать этот мир лучше.
— Я часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо? — с иронией процитировал Владлен.
— Вы мне льстите. Нет, конечно.
— А тогда, кто вашими руками пытается перестроить этот мир по своим лекалам?
Генри стал серьёзным.
— К сожалению, я не могу ответить. Уверен, скоро сами поймете. Но вы правы. Я не выполняю указания президента США. Мои работодатели другие люди. Могу лишь сказать, какая у них цель, — он оглянулся и показал на гимнастку перед сценой. — Вот посмотрите на эту девушку на канате. Равновесие для неё — жизнь. Потеря
