Я насчитал чуть больше двадцати человек, когда людской поток иссяк.
На краю леса в нерешительности топтались люди. Своим улучшенным зрением я видел, что это обычные крестьяне. На них была простая одежда. В руках люди несли какие-то тюки, за плечами у некоторых виднелись котомки.
Беженцы — было первой мыслью. Странно. Откуда и почему они пришли сюда? Почему остановились?
Казалось, люди чего-то ждали. Они словно пришли в чужой дом и мнутся у порога, не решаясь зайти.
Я не мог просто стоять и смотреть на это.
— Нужно узнать кто это и откуда они, — сказал я Иванычу.
Тот кивнул и скрылся где-то в нижних помещениях захаба.
Через минуту ворота скрипнули и приоткрылись.
К беженцам отправился молодой стражник, тот самый, что прибегал за мной.
Тем временем я спустился вниз, заметив, что к воротам подходит Роман Дмитриевич.
— Что там? — спросил он.
— Беженцы, похоже, — опередил меня с ответом Иваныч.
— Откуда?
— Выясняем.
— Никита Васильевич, — обратился ко мне староста. — Шли бы вы к себе, мало ли что.
— Там беженцы, и я хотел бы узнать кто они. Скорее всего им нужна помощь, и если мы сможем ее оказать, то должны это сделать.
— Прежде надо все выяснить, — смирившись с тем, что я останусь, сказал Роман Дмитриевич.
Ждать молча мне было как-то некомфортно, и я решил выяснить то, что прошло мимо меня.
— Роман Дмитриевич, вы не видели моего брата?
— Он с Лином. Кажется, возятся со щенком. Его оставила в покое детвора и запустили в дом, там его увидел Пётр Васильевич, и теперь не отходит от него ни на шаг.
— Спасибо, что присматриваете за Петей. Я как-то не успеваю все и сразу.
— Ничего, втянетесь. Через какое-то время начинаешь успевать больше.
— Надеюсь, — я покивал головой. — Забот много, нужно привыкать.
Ворота снова приоткрылись, впуская нашего переговорщика.
— Рассказывай, — требовательно произнес Иваныч, как только паренек подошел ближе.
— Это люди из Воскресенской Слободки, — начал стражник.
— Слободки? — переспросил староста.
— Да, именно так они и сказали, — подтвердил гонец.
Роман Дмитриевич посмотрел на меня. Я понимал, что это название для него что-то значит. Проблема была в том, что для меня нет.
И вдруг до меня дошло. Это одна из наших деревень. Та, где, как в Красилово жили люди, работающие на род Шустовых. Одна из тех, где находились денежные хранилища. Видимо, опять память мне подкинула нужную информацию. Что-то последнее время это случается совсем редко.
— Ведите их сюда, — приказал я. — Иваныч, отправьте людей за ними. И не одного. Возможно, кому-то нужна помощь. Найдите, кто у них старший, я хочу с ним поговорить. Роман Дмитриевич, найдите место, где всех разместить. Накормите.
Староста кивал, уже что-то обдумывая.
Через пять минут в воротах появился первый беженец.
Люди пошли цепочкой друг за другом. Заходили озирались. Заметив меня, некоторые удивлялись и приветственно кивали. Видимо узнавали. Я же никого из них не знал и вспомнить не мог.
Иваныч встречал людей у выхода из захаба и о чем-то спрашивал.
Последним в ворота прошел тощий старик. Был он высоким, но держался с достоинством, словно сам был благородных кровей. Подол его серой косоворотки доходил до колен и был порядком вымазан грязью, будто старик несколько раз падал. Длинные седые волосы, собранные в хвост сзади, опускались ниже плеч. Глубоко посаженные серые глаза на морщинистом лице смотрели пристально. В их глубине явно читалась живость ума.
— Никита Васильевич, — обратился ко мне старик, как только они с Иванычем подошли к нам. — Вы меня не помните, но я вас легко узнал. На батюшку похожи, покой его духу.
Я кивнул в знак признательности за соболезнования.
— Меня зовут Данила Александрович, — представился старик. — Я староста Воскресенской Слободки.
— Очень приятно, — ответил я. — И да, я действительно вас не помню, видимо совсем малой был, когда с отцом посещали вашу деревню.
— Нет-нет, — усмехнулся старик. — Вы не были у нас. Только ваш батюшка. Но я как-то приезжал в имение. Вы тогда еще и говорить не научились.
— Что случилось? Почему вы здесь?
— Вчера поздно вечером на нас напали. Сожгли деревню, многих убили. Тут все, кто выжил. Красилово — ближайшая из деревень вашего Рода. Вот мы сюда и отправились.
— Кто напал? — уже догадываясь о виновнике, все же спросил я.
— Отряд был из наемников. Человек сто, не меньше. Кто стоял во главе разобрать я не успел, все слишком быстро случилось. Слободка, в отличие от этого селения, на открытом месте располагалась. Нас в миг захватили.
— Мне очень жаль, что так вышло. Всем, чем можем поможем. Роман Дмитриевич распорядится, — пообещал я Даниле Александровичу.
Роман Дмитриевич закивал.
За воротами раздалось ржание лошадей, и я встрепенулся. Судя по всему, приехала Анфиса Петровна. Как же все разом.
Роман Дмитриевич, сообразив, кто прибыл, взял своего Слободского коллегу под руку и повел в сторону ожидавших своей участи беженцев. Ему предстояло много работы по расселению и прочие заботы. Я же решил навестить беженцев чуть позже и поговорить с людьми.
Ворота открыли и закрыли, пропустив внутрь карету. Вскоре из захаба показались морды коней, ведомых кучером под уздцы. Спины животных были мокрыми и от них ощутимо пахло потом. Было видно, что лошади устали от быстрого бега.
Карета оказалась набита битком. Не то чтобы под завязку, но явно для такого количества пассажиров и груза конструкция была не предусмотрена.
Кучер остановил лошадей, и дверца кареты тут же распахнулась.
Первой вышла Анфиса Петровна. Казалось ей не терпится глотнуть свежего воздуха. Мадам сделала шаг в сторону и остановилась, тяжело дыша.
Следом показалась Маша. Девушка бодро соскочила с подножки и едва не запнулась, увидев меня. Шеки ее сразу зарделись, сделав милое личико похожим на спелый помидор.
— Здравствуйте, Никита Васильевич, — пролепетала Маша и ойкнула, получив шуточную затрещину от Анфисы Петровны.
— Отходи в сторону, чего замерла! Дай другим выйти! — прикрикнула на девушку мадам.
Ты мышкой юркнула за широкую спину женщины и притаилась там до новых распоряжений.
Из проема высунулся Афоня, и весело подмигнул мне, будто мы виделись пару минут назад. Я был рад видеть своего старого знакомого. А еще больше порадовался, что у него все хорошо.
Следом вышел Данила, товарищ Афанасия по охранному ремеслу. Парень едва заметно махнул мне рукой, приветствуя.
За охранниками спустились две девицы. Судя по нарядам — работницы борделя. Девушки были весьма миловидны, хоть и слегка вульгарно одеты. Одна из них была мне смутно знакома.
Я подошел и заглянул в карету. Не остался ли там кто-то еще? Все же вшестером там разместиться было непросто, особенно учитывая габариты мадам и охранников.
Но больше никого в повозке не было. Зато и сиденья, и весь проход между ними был завален какими-то вещами, коробками и сумками. Почему-то мне показалось, что там вещи девиц, но я мог ошибаться.
— Никита Васильевич, — сказала мадам. — Принимайте гостей. Этих троих вы знаете, — Анфиса Петровна обвела рукой моих знакомых. — Катю и Таню вы могли видеть в заведении.
Я внимательней присмотрелся к барышням и понял, где видел одну из них. Была она тогда совершенно иначе одета, а точнее совершенно раздета и пошутила про то, что ей не того прислали в помощь. Память тут же подкинула привязанного к кровати главу рода Гончаровых, и я усмехнулся — неужели мадам планирует использовать девушку для манипулирования Гончаровым?
Ладно, с этим еще разберемся. Но вот одну свою мысль, пришедшую в голову, я хотел обсудить с Анфисой Петровной наедине.
— Рад вас всех видеть, — произнес я, обращаясь к вновь прибывшим. — Сейчас вернется Роман Дмитриевич и займется вашим расселением. Подождите его здесь. Анфиса Петровна, я бы хотел с вами поговорить. Давайте пройдем ко мне и побеседуем.
Развернувшись, я направился к своему дому.
— Да, конечно, — тут же согласилась мадам. — Только один момент, пока не забыла.
Я остановился и вопросительно взглянул на женщину.
— Парни хотят быть полезными, — сказала Анфиса Петровна. — Вы же сами знаете, как они умеют работать.
— Попрошу Иваныча заняться ими.
Найдя начальника охраны взглядом, я помахал ему рукой.
Иваныч подошел, и я попросил его пообщаться с Афоней и Данилой и пристроить их куда-нибудь на свое усмотрение.
Три девицы так и остались стоять у распряженной кареты в ожидании старосты.
Уже подходя к дому, я увидел, что Роман Дмитриевич спешит
