же строение с дощатыми стенами и дверью, обитой жестью. Она бросила взгляд на соломенную крышу, понимая, что при способности бабуинов рвать в клочки даже человеческую плоть защиты от нее мало.
И все же Шарлотта не могла винить Джеймсона за его панический выбор укрытия. Она все не убирала руки с плеча Бирна, которое дрожало у нее под ладонью. Шарлотта сомневалась, что раненый санитар сумел бы продвинуться дальше от берега.
Оставалось лишь надеяться, что сюда бабуины не сунутся.
Со стороны суши вновь послышался громкий вой, перемежающийся резким тявканьем. Он был немедленно подхвачен и передан дальше остальными. Этот хор звучал целую минуту – а потом внезапно наступила тишина.
Шарлотта выпрямилась.
Дисанка немигающе уставилась на нее стеклянными от ужаса глазами.
И тут Шарлотта услышала легкое постукивание и пошлепывание, сопровождающееся гуканьем и всхрапами. Шум быстро приближался. Она все поняла, представив себе силуэты, перелетающие по воздуху, перескакивающие с крыши на крышу.
– Они приближаются, – прошептал Кенди от двери.
23:32
«Нет, нет, нет…»
Пока преследователи приближались, Бенджи все стоял на пороге кишащего змеями дома – никак не мог заставить себя войти. Он просто ненавидел этих скользких тварей. В Конго от укусов змей ежегодно погибают десятки тысяч людей. В голове у него уже пробежал целый список: лесные гадюки, бумсланги, черные мамбы, африканские свиномордые гадюки, серые древесные и шпильковые змеи… Но самую дрожь в коленках вызывала мысль о Naja christyi – смертоносной конголезской водяной кобре, способной вырасти до семи футов в длину.
И все же не страх яда или клыков приморозил его к месту. Бенджи просто терпеть не мог ощущения скользкой чешуи на собственной коже. Университетский курс герпетологии едва не оставил его без мужского достоинства – подействовал в такой степени, что он уже подумывал бросить учебу и плюнуть на диплом. Особо муторными были лабораторные работы, где ему приходилось иметь дело с такими тварями.
Хотя его расстройство аутистического спектра было не очень сильным, определенные звуки и ощущения могли вывести Бенджи из себя. При шуршании целлофана хотелось накрепко заткнуть уши. От запаха жареного лука могло попросту вырвать. А скольжение змеи по ладони – ее чешуя казалась одновременно и совершенно сухой, и какой-то маслянистой – заставляло его содрогаться всем телом.
И вот теперь, когда он стоял и разглядывал всю эту копошащуюся мешанину, ноги словно приросли к месту.
И тут его ударили сзади.
– Быстро внутрь! – крикнул Ндай, заталкивая его в комнату.
Бенджи охнул, тихонько заскулив. С трудом заставил себя сделать шаг, высоко подняв обе руки, – переплетенные между собой змеи тут же облепили его по пояс. Поле зрения сузилось. В ушах все сильней звенело.
Раздвигая воду с копошащимися на ее поверхности гадами, Ндай с винтовкой пробрался следом, а за ним двигался юный чернокожий мальчишка с рюкзаком – Бенджи даже не знал, как того зовут.
– Не бойтесь, – сказал ему парнишка, подхватив одну из змей, которая скрутилась кольцами у него в руке, и отбросив ее в сторону. – Это чату.
– Фарайи прав, – заверил его Ндай, продвигаясь сквозь возбужденно извивающуюся массу тварей. – Это Calabaria reinhardtii. Калабария, или земляной питон. Они не ядовиты.
Бенджи, которого это ничуть не убедило, продолжал держать руки повыше. Крепко зажмурившись, он стал бороться против своего ужаса фактами. Вытащил из головы все, что знал про змей, полагаясь на свою редкостную память. «Калабарии редко вырастают больше метра в длину. Латинское название – в честь датского биолога Йоханнеса Рейнхардта. Встречаются повсеместно в джунглях и умеют закапываться в землю, соответственно обитают в норах, обычно в перегнившей лиственной подстилке…»
Он достаточно приоткрыл веки, чтобы глянуть на извивающийся на уровне пояса живой ковер. Заметил, что большинство змей – молодые и маленькие, длиной разве что с его предплечье.
«Должно быть, их норы на берегу затоплены».
Бенджи заставил себя дышать спокойней, но опускать руки все равно не стал.
И все же змеи не были здесь истинной опасностью. Бенджи посмотрел на дверь, охраняемую Ндаем с его винтовкой. Снаружи вдруг воцарилась тишина. А потом что-то с громким звоном ударилось о проржавевшую железную крышу, отчего он даже подпрыгнул.
Еще один удар.
Потом еще один.
С крыши послышалось негромкое ворчание.
Когда все подняли взгляды к потолку, Ндай предостерегающе поднес палец к губам.
Еще больше бабуинов кучей собралось на крыше, ползая по ней. Сильные пальцы пытались поддеть проржавевшее железо. А потом одна темная фигура неожиданно возникла прямо в дверном проеме, качнувшись вперед и повиснув на одной длинной руке. Это застало Ндая врасплох. Сильные ноги метнулись вперед и выбили автомат у него из рук. Тот с плеском свалился в воду и камнем ушел на дно.
Бабуин – стофунтовый самец – опять качнулся назад. Обнажил огромные клыки и приготовился наброситься на Ндая.
И тут рядом с высоким мужчиной как по волшебству вырос тот парнишка, Фарайи. Размахнулся, и из руки у него вылетела двухфутовая змея. Извиваясь в воздухе, она ударилась бабуину в шею, полуобернувшись вокруг нее.
Бабуин взвизгнул – в тесном пространстве этот визг показался оглушительным – и тяжело рухнул в воду, а Ндай отшатнулся вбок. Самец вцепился пальцами в обвившую его змею, глаза его округлились в панике. И только тут он, похоже, заметил всех змей, окружающих его. Опять испустил вопль, высоко подпрыгнул, а потом метнулся за дверь и тяжело заплюхал прочь, испуская крики ужаса.
Бенджи бросил взгляд на парнишку.
– Ньяни не любят змей, – заметил Фарайи. – Боятся, как и вы.
Бенджи едва переборол приступ нервного тика, выразившегося в быстром моргании глазами. Только теперь ему припомнилось, что бабуины врожденно боятся змей. С точки зрения выживания, при всем обилии ядовитых видов в джунглях это было вполне объяснимо. Приобретенный страх скорее всего передавался из поколения в поколение, впитавшись в модель поведения обезьян после тысячелетий печального опыта столкновений такого рода. Поведенческие исследования людей свидетельствует о таком же унаследованном страхе. Наше естественное отвращение к змеям и паукам, скорее всего, является защитным механизмом, зацементированным в нашем генетическом коде после прошлых встреч с ядовитыми тварями.
Собственная диссертация Бенджи имела косвенное отношение как раз к этой теме – наследственности физиологических и поведенческих мутаций, вызванных стрессом. Только вот стресс этой ночи еще только начинался.
Паника удирающего бабуина не напугала стаю на крыше. Они по-прежнему орали и продолжали попытки раздергать жестяные листы. Огромный кусок железа согнулся и оторвался, в воду дождем посыпались гвозди. Проем наверху наполнили темные тени.
Ндай лихорадочно пытался нащупать под водой свой автомат. Но даже если и получится найти его,
