пулемет, 33 орудия и миномета. В 13-й ДНО почти полностью отсутствовали автоматы и средства противовоздушной обороны[245].
Кроме того, тяжелое положение на фронте не дало времени многим подразделениям и частям ополченцев пройти даже сокращенный курс обучения. Оставались неотработанными, в частности, такие важные вопросы, как управление и связь в бою, планомерный отход и ряд других. Все это приобреталось позднее в боевых условиях.
32-я армия начала снимать 31 июля свои части с Можайской линии обороны и направлять их в новый район сосредоточения – под Вязьму. Военком 13-й ДНО П.Г. Тарасов вспоминал, что расстояние около 180 км до нового рубежа бойцам дивизии надлежало пройти пешком по проселочным дорогам за 5 суток, двигаясь в основном ночью. Каждый полк получил свой самостоятельный маршрут, совпадающий только на отдельных отрезках пути. Днем же переходы допускались только в лесистой местности и при отсутствии опасности воздушного налета[246]. Перед началом перехода в частях дивизии было проведено тщательное изучение маршрутов движения, организована разведка пути, отработаны вопросы маскировки и дисциплины на марше.
В отведенный срок 13-я ДНО совершила переход и заняла место на тыльном рубеже будущей полосы обороны, передний край которой проходил по линии: левый фланг станция Семлево – деревня Азорово вплоть до берегов реки Вязьма (правый фланг). Полоса обороны 13-й дивизии занимала ключевое положение в системе оперативного построения 32-й армии, так как она перехватывала автостраду Минск – Смоленск – Москва. Таким образом, от удержания ростокинцами занимаемого рубежа зависела устойчивость обороны не только 32-й армии, но и всего Резервного фронта. В связи с этим полоса обороны дивизии должна была стать для врага непреодолимой.
Учитывая сложившуюся обстановку на фронте и его близость, оборонительные работы велись ускоренными темпами. Комдив полковник П.Е. Морозов, командиры полков и батальонов главное внимание сосредоточили на подготовке оборонительных рубежей. Намечались единые ориентиры, устанавливалась кодировка местности, указывались наиболее важные направления. Были определены позиционные районы артиллерии, места и плотность инженерных заграждений перед передним краем и в глубине обороны на вероятных направлениях наступления противника. Строились ниши для боеприпасов, блиндажи для укрытия личного состава и боевой техники. На танкоопасных направлениях возводились препятствия – рвы, эскарпы, лесные завалы. Параллельно с этим возводились основные и запасные пулеметные и орудийные окопы, командные пункты и склады.
В условиях отсутствия противотанковых ружей и наличия только бутылок с зажигательной смесью требовалась особая подготовка. На практических занятиях бойцов обучали правилам борьбы с танками: как правильно подпускать вражеский танк, не бояться пропускать его над собой, изучались наиболее уязвимые места этих машин и т. д. Много лет спустя первому ополченцу 13-й дивизии А.В. Орса зададут вопрос: как правильно подбить танк? И ветеран ответит: «Да очень просто делалось. Берешь бутылку, спичку зажжешь, да и бултыхнешь в танк. Кидаешь сзади, чтобы смесь протекла в моторную часть…»[247]
На участках обороны возводились противотанковые рвы, батальонные отсечные позиции двух линий с дзотами, дотами, полукапонирами, противопехотные заграждения. В то же время проведение инженерных работ по усовершенствованию линии обороны требовало особых навыков, которых у многих командиров на тот момент еще не было. В этой связи комдив П.Е. Морозов и начштаба С.С. Мусатов на специальных показных занятиях создали батальонный район обороны, который отвечал требованиям боевого устава Красной армии. Они решили построить один из узлов батальонных отсечных позиций под своим непосредственным руководством, чтобы наглядно обучать командиров всех степеней мельчайшим элементам работ начиная с выбора места расположения окопов, дзотов, дотов и ходов сообщений. Не случайно этот период из жизни 13-й Росто-кинской дивизии бойцы называли «Вязьменской полевой академией»[248].
Пока не были готовы блиндажи, личный состав располагался в лесу – в шалашах и временных землянках, а затем, после постройки основных блиндажей, все подразделения переселились в них. Эти работы велись в ночное время, что было вызвано требованиями маскировки и постоянной воздушной опасностью. Немецкие самолеты по нескольку раз в день разведывали обстановку на Минском шоссе. Ветеран дивизии В.А. Ермолаев вспоминал: «Бывая в подразделениях нашей дивизии, я видел, как неустанно велись земляные работы, отрывались траншеи, строились дзоты, укрытия. Дивизия построила главную полосу обороны в кратчайшие сроки. Хотя непосредственного соприкосновения с противниками еще не имели, но дыхание фронта стало реальным. Вражеские самолеты регулярно обстреливали из пулеметов бойцов, проводивших оборонительные работы, передвигающиеся к линии фронта группы наших солдат и автомашин»[249].
На работы по созданию оборонительных сооружений в 13-й ДНО ежедневно отводилось по 10 часов, в то время как на боевую подготовку – 4–5 часов[250]. В процессе работ проводились соревнования на лучшую позицию, блиндаж и их маскировку. После взаимных поверок окопов, блиндажей, землянок бойцы немедленно приступали к устранению недостатков. Лучшими укреплениями на дивизионном смотре были признаны батальонные отсечные позиции 1-го батальона 37-го стрелкового полка. Большое внимание уделялось тактической и стрелковой подготовке на уровне полк – дивизия, строевым занятиям. Кроме этого, ополченцы-ростокинцы готовили основные и запасные позиции для артиллерийских батарей. Нередко они выполняли задания по строительству и ремонту шоссейных дорог и мостов, разрушенных авиацией противника[251].
Для командного и политического состава также были организованы специальные курсы боевой и политической подготовки, проводившиеся по два часа в день по утвержденному расписанию. Ежедневно на них изучалась тактика, политическая подготовка, противохимическая оборона, виды стрелкового оружия, организация боя. К этим занятиям привлекались кадровые офицеры штаба дивизии, в том числе и его начальник – полковник С.С. Мусатов, который читал лекции по тактике[252].
В области политического воспитания ополченцев достойное место в рядах бойцов идеологического фронта заняли работники искусства. В 13-й ДНО была организована самодеятельность. В нее входили преподаватели и студенты ВГИКа, а также все артисты Мосэстрады, которые вступили в ополчение, – аккордеонисты, баянисты, балалаечники, чтецы, сатирики. Из них был организован коллектив агитбригады, во главе с актером и писателем Г. Немчинским – автором поэмы «Ополченцы» – неофициального гимна 13-й дивизии. Среди артистов были задействованы А. Трояновский, Е. Бениат, И. Богданов, В. Ленивцев, Ю. Семенов. Эта группа сама сочиняла свой репертуар – песни, фельетоны, острые памфлеты и сатирические сценки, которые пользовались огромной популярностью у бойцов не только 13-й ДНО, но и всего Резервного фронта. «Ездили мы на грузовике, – вспоминал И.И. Богданов, – на котором вывесили лозунг: „Искусство принадлежит народу“. На грузовике импровизированный оркестр: аккордеон, две трубы и два саксофона. Задняя дверка грузовика открывается, выходят артисты, читают, поют, потом танцы… Это прекрасно получалось»[253]. Неоднократно коллектив артистов выезжал в боевые соединения на другие участки фронта.
В первых числах августа вражеская авиация впервые
