и формулировать соответствующие объяснения может только тот, кто видит. А вот изучать то, каким видящий видит первое внимание, важно для ученика. Это дает его первому вниманию уникальную возможность – понять принципы и механизмы своего собственного функционирования.
– Так вот, видящий видит первое внимание как светимость осознания, развитую до состояния сверхинтенсивного излучения, – продолжал дон Хуан. – Но эта часть светимости зафиксирована, так сказать, на поверхности кокона. Это светимость, покрывающая зону известного.
А теперь поговорим о втором внимании, которое является более сложным и специфическим состоянием светимости осознания. Второе внимание относится к сфере неизвестного. Оно начинает работать, когда задействуются эманации внутри человеческого кокона, которые обычно не используются.
Я назвал второе внимание специфическим состоянием по следующей причине: чтобы задействовать эти неиспользованные эманации, необходима особая, тщательно разработанная и спланированная тактика, требующая исключительной дисциплины и высшей степени сосредоточения.
Дон Хуан напомнил мне, как когда-то, обучая меня искусству сновидения, он уже рассказывал о сосредоточении, необходимом для осознания того, что видишь сон. Так вот, это сосредоточение – предшественник второго внимания. Форма, в которой пребывает сознание при таком сосредоточении, принципиально отличается от формы, необходимой, чтобы иметь дело с миром обычной жизни.
Еще дон Хуан сказал, что второе внимание также называют левосторонним осознанием и что это – огромнейшая область. Она настолько обширна, что кажется беспредельной.
– И просто так я не полезу туда ни за что на свете, – продолжал дон Хуан. – Это – трясина, настолько сложная и причудливая, что трезвые и уравновешенные видящие входят в нее только при строго определенных условиях.
Вся сложность состоит в том, что забраться во второе внимание просто, а противиться его зову практически невозможно.
Овладев осознанием, древние видящие использовали свое мастерство для того, чтобы расширить свое свечение осознания до непостижимых пределов. Заставляя вспыхивать эманации внутри своих коконов по одной полосе за раз, они стремились зажечь их все. И им это удалось, но, как это ни странно, умение зажигать полосы по одной стало тем фактором, из-за которого они увязли в трясине второго внимания.
Новые видящие исправили их ошибку. Они довели мастерство управления осознанием до его естественного завершения. Они научились одним ударом выводить свечение осознания за пределы кокона.
Третье внимание достигается, когда свечение осознания превращается в огонь изнутри – свечение, которое зажигает не по одной полосе за раз, а одновременно все эманации Орла внутри кокона человека.
Дон Хуан сказал, что испытывает благоговение перед непреклонным устремлением новых видящих к достижению третьего внимания в течение жизни, пока они обладают индивидуальным самоосознанием.
Он не счел нужным останавливаться на тех редких случаях, когда люди и другие живые существа случайно входят в неизвестное и непознаваемое, не отдавая себе в этом отчета. Дон Хуан сказал, что каждый такой случай – это дар Орла. Впрочем, для новых видящих вход в третье внимание – тоже дар, но значение этого дара несколько иное – это, скорее, награда за достижение.
И еще дон Хуан сказал, что в момент смерти все человеческие существа входят в непознаваемое и некоторые из них достигают третьего внимания, но всегда лишь на непродолжительное время и только для того, чтобы очистить «пищу» для Орла.
– Высшее свершение человеческого существа, – закончил дон Хуан, – достичь этого уровня, сохранив жизненную силу и не сделавшись бестелесным осознанием, которое, подобно мерцающей искорке, взлетает прямо к клюву Орла, чтобы быть им поглощенным.
Пока дон Хуан рассказывал, я не замечал ничего вокруг. Теперь обнаружилось, что Хенаро исчез, видимо, встал и куда-то ушел, а сам я склонился к камню и дон Хуан, сидя рядом на корточках, мягко толкает мои плечи вниз. Поддавшись, я лег на камень и закрыл глаза. С запада дул мягкий ветерок.
– Только не засни, – произнес дон Хуан. – Ты ни в коем случае никогда не должен спать на этом камне.
Я сел. Внимательно на меня глядя, дон Хуан добавил:
– Просто расслабься. Пусть внутренний диалог замрет.
С абсолютно полным сосредоточением я следил за его словами. Вдруг что-то словно ударило меня изнутри. Это был испуг. Вначале я даже не знал, в чем дело. Я решил, что испытываю очередной приступ неверия. Но потом, как молния, меня пронзило: да ведь уже вечер! По моим ощущениям, мы разговаривали на камне не больше часа. А прошел целый день!
Я вскочил. Я полностью отдавал себе отчет в этом чудовищном несоответствии, но не понимал, что со мной происходит. Я испытывал странное ощущение – как если бы тело стремилось прочь. Дон Хуан прыгнул, обхватив меня, и мы вместе с ним скатились на мягкую землю. Дон Хуан держал меня крепко, я чувствовал себя зажатым в стальных тисках. Мне и в голову никогда не приходило, что он настолько силен.
Меня всего трясло, как в припадке эпилепсии. Руки метались вокруг, описывая самые невероятные траектории. И в то же время существовала некая отрешенная часть меня, которая даже с некоторым интересом созерцала, как вибрирует, извивается и подпрыгивает тело.
Наконец спазмы прошли, и дон Хуан меня отпустил. Он тяжело дышал от напряжения. Он сказал, что теперь нам будет лучше взобраться обратно на камень и там посидеть, пока я окончательно не приду в себя.
Я не смог устоять перед соблазном задать свой обычный вопрос: что со мной произошло? Он объяснил, что во время его рассказа я перешел определенную грань и неожиданно вошел очень глубоко в левостороннее осознание. Дон Хуан и Хенаро последовали туда за мной. А потом я точно так же внезапно оттуда вышел.
– Я как раз вовремя тебя поймал, – сообщил мне дон Хуан. – Иначе тебя вынесло бы прямиком в твое нормальное состояние.
Я совершенно запутался. Он объяснил, что все мы втроем играли осознанием. В какой-то момент я, должно быть, испугался и ускользнул от них.
– Хенаро – мастер осознания, – продолжал дон Хуан. – Сильвио Мануэль – мастер воли. В свое время их обоих безжалостно толкнули в неизвестное. Наш бенефактор поступил с ними точно так же, как с ним самим поступил его бенефактор. В некотором отношении Хенаро и Сильвио Мануэль очень похожи на древних видящих. Они знают, что они могут сделать, но их мало интересует то, как они это делают. Сегодня Хенаро воспользовался случаем, чтобы сдвинуть твою зону свечения осознания. В результате все мы вместе оказались в каких-то таинственных закоулках неизвестного.
Я умолял его рассказать, что происходило с нами в неизвестном.
Вдруг у самого своего уха я услышал:
– Ты должен сам это вспомнить.
Я был абсолютно уверен, что слышу голос видения, потому совсем
