драмы и междусобойчики между учителями и учениками, как говорится: нашла коса на камень.
А дело тем временем приближалось к Рождеству, прошло уже три месяца откровенной травли, и результат рано или поздно должен был проявиться — Гарри начал ненавидеть Снейпа. Гарри и так-то не был пай-мальчиком, а довольно-таки хулиганистым, со злобным чертиком где-то глубоко внутри. Но, как ни странно, именно этот хулиганистый чертик не давал Гарри сломаться. И ненависть его была веселой. О чем Северус, к счастью, не подозревал, иначе бы совсем взбесился, как знать…
А вот Салли было тяжелее, ведь она любила папу и искренне не понимала, как он мог так измениться из-за того, что случайно изменил жене и родил бастарда. Наконец она пришла к неутешительному выводу — гордецом крайне неудобно быть. Ведь это из-за гордости у папы так кардинально полетела крыша, нет? Из-за больной ущербной гордости?
Очередная пятница и очередной урок. Первокурсники уже привычно заморозились, стараясь не шуметь, чтоб не провоцировать чокнутого профессора на лишние раздражения. Стояли перед котлами, как инженеры-ядерщики при испытании новой термоядерной ракеты, ежесекундно ожидая взрыва от случайного брака в механизме. Грозный Снейп палочкой наколдовал рецепт зелья на доске, дождался, пока студенты наберут ингредиентов из шкафов и приступят к уроку, и начал, как обычно, подтапливать Гарри.
Ловя на себе виноватые взгляды однокашников, Гарри, опустив голову, толок в ступке змеиные зубы, прекрасно зная, что на самом деле ребята ему благодарны за то, что бешеный профессор выбрал козлом отпущения именно его, а не кого-то другого. Оттого и чувствуют вину, что ему все шишки достаются. Подумав об этом, Гарри досадливо дернул плечами, чем немедленно спровоцировал цербера.
— Поттер, у вас нервный тик? — вкрадчиво спросил Снейп. Гарри промолчал, а профессор начал докапываться: — Ах, какая неприятность, у меня на уроке находится неврастеник, как же я недосмотрел? Минус пять баллов за то, что вы инвалид, Поттер!
Гермиона яростно посмотрела на него — происходи дело в нормальной маггловской школе, такого хама сразу бы уволили за некомпетентность и нетактичное обращение к ребёнку. Ведь такое поведение со стороны взрослого считается крайне предосудительным. Но увы, Хогвартс — волшебная школа, и учителей-магов в ней — наперечет. Северус вообще единственный зельевар, согласившийся работать в школе после Слизнорта. Правда, был ещё Дамблдор, который просился на должность преподавателя зельеварения или трансфигурации, но его заявки отклонил Гвинедд по причине возраста, и поэтому вакантные места были переданы молодым — Минерве МакГонагалл и Северусу Снейпу.
Гарри проглотил инвалида молча, склонившись над котлом, он принялся помешивать по инструкции.
— Поттер, вы меня не слышали? Вы ж калека, — продолжал ерничать Снейп. — Что вы на моем уроке делаете среди здоровеньких и умненьких? Как вы сюда попали? Неужели вы настолько тупы, что перепутали двери? Или вы ещё и слепы?
Гарри с веселым злобством представил, как вслепую ищет дорогу в класс, и внутренне хихикнул.
— Ну так и знал… — тем временем скорбно продолжал Снейп. — Бедный мальчик ещё и глухой. Ну как есть инвалид. Слепой, глухой, тупой…
Салли привычно залилась слезами, низко опустив голову. Проклятье, почему папа такой ненормальный??? И как хорошо, что его не будет на Рождество дома! Лучше они с мамой праздники без него проведут, чем с таким психом…
И желая взять от жизни побольше удовольствия, она начала составлять в уме список тех друзей, которых обязательно пригласит на Новый год. Интересно, а магики согласятся? Вот было бы здорово, если они тоже приедут!
После урока попыталась позвать и брата.
— Гарри, ты приедешь к нам на Рождество?
— Зачем? — отбрыкнулся тот. — Я у своих буду, а к вам… ну, представь, папаша нагрянет за забытой запонкой для галстука. Прикинь, как он обрадуется.
Что ж, Гарри был прав, Салли вынужденно признала это и грустно отошла к девочкам.
Урок полетов на метлах почему-то смешил Поттера. Берясь за рукоятку и перекидывая через палку ногу, он начинал безудержно хихикать, а потом, доведя смешинки до крайности, срывался в беспричинный хохот. На все расспросы он не мог отвечать по той же причине — из-за смеха. Даже через час или сутки, когда его спрашивали, почему он смеется, тут же начинал хохотать.
Причина его веселья оказалась в голых девушках. Традиционно же повелось со средних веков ещё, что на шабаши ведьмы летают на метлах нагишом. Вот и весь сказ. Так что садясь на метлу, весельчак Поттер представлял, как на палку садится голый парень и летит, а какой-нибудь маггл поднимает голову и смотрит вверх… Почему голый и зачем, Гарри не знал и сам, а на вопросы об этом только ржал пуще прежнего. Нервное, наверное. Потому что Гарри мечтал огреть метлой Снейпа, той самой, поганой, смоченной в помоях и клейстере, так, чтоб брызги во все стороны, и чтоб у папаши от клея волосы слиплись…
Летать ему нравилось, это было несложно и забавно — удерживать равновесие на палке и ощущать её вибрацию при поворотах. Ещё его забавляло то, что у метлы был верх и низ, что вообще-то было не очень-то правильно, ведь, глядя на метлу в руках у дворника, как-то не задумываешься о том, что у неё есть какие-то стороны, кроме палки сверху и прутьев снизу. Нет, у школьной метлы для квиддича именно были верхняя сторона и нижняя. Это становилось понятно благодаря форме рукояти — причудливо изогнутая под седло, так что с полувзгляда было ясно, где у неё верх и куда именно надо садиться.
А ещё смешило Гарри то, что метла для волшебника была сродни велосипеду для маггла.
Наверное, эти маленькие курьезы, эти коротенькие кусочки смешинок и помогли Гарри дожить до каникул и не сойти с ума от тирании Снейпа. А после Рождества ему позвонила Салли. И странно напряженным голосом попросила о встрече.
— Дядя Вернон, ты не отвезешь меня в Глочестер?
— Надолго? — спросил дядя из-за газеты.
— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Может быть, на час? Я зачем-то Салли понадобился, говорит, что это срочно.
— Ну раз срочно… — и дядя с шорохом сложив газету, начал выковыриваться из глубокого мягкого кресла. Кресло скрипело, кряхтело, ласково обнимало дядю Вернона плюшевыми подлокотниками и настойчиво укутывало пледом, не желая выпускать любимого постояльца. После недолгой и страстной борьбы победил хозяин — выдрался из недр теплой мебели и пошел одеваться. Собравшись, всё семейство Дурслей с Гарри погрузились в семейный форд и поехали в Глочестер.
Первое, что увидел Гарри по прибытии — это нереально огромные и перепуганные глаза Салли. Она как-то страшно похудела за
