двое корги начали убирать за собой на моем паркете. Поскольку я была слишком зла на Брэнсона, той ночью я практически не спала, но именно благодаря пожару этой ярости, а еще – бесконечному количеству кружек кофе, которые я уже успела выпить за утро, я не чувствовала ни капли усталости. И раз уж на то пошло, недостаток сна лишь усилил мою решительность. И если можно считать Флотсама и Джетсама за индикатор этого, то я хорошо начала.
Я не могла себе позволить, чтобы мной управляли корги, названные в честь главных Диснеевских суперзлодеев, и это было равносильно и для Брэнсона Векслера.
Время от времени какая-то часть моего мозга пыталась выяснить, почему все это произошло. Я была уверена, что у него были на то свои причины. Этот мужчина был очень добрым, и несмотря на наш жесткий вчерашний разговор, я правда верила, что в безопасности рядом с ним. Что-то должно было произойти, чтобы он вдруг повел себя со мной таким образом.
Я обдумывала этот вопрос всего несколько секунд. Неважно, была ли я рядом с ним в безопасности, была ли у него добрая душа и трепетали ли в моем животе бабочки, когда я находилась рядом с ним.
Я пообещала себе, что больше никто и никогда не будет указывать мне, что делать, и уж точно не таким тоном, каким он вчера произнес это в моем собственном доме. Я решила не только проигнорировать все, что сказал этот мужчина, но и узнать, на ком лежала ответственность за Поли и Мелоди. И пообещала выяснить это в рекордно короткий срок.
На том и порешив, я написала Кэти и Бену, предупреждая их о том, что сегодня сильно опоздаю в «Милого корги». Я уже много раз оставляла на Кэти и пекарню, и книжный, или просто не открывала магазин, пока я… вмешивалась в дела полиции, как сказал Брэнсон. Бен был послан нам свыше. К тому же с Кэти теперь работал Ник, так что там есть целых три человека, они со всем управятся. Я могу оставить их, даже не думая. И это было замечательно.
Оставив Флотсама и Джетсама исследовать дом и собачий лабиринт, мы с Ватсоном сели в пепельно-оранжевый «Мини-купер» и направились в город. И уже знала, с чего начать.
Я довольно часто заходила в «Горячий воздух», но все равно каждый раз изумлялась его красоте. Как и мой книжный, магазин стеклодува напоминал маленький домик, с тем только отличием, что по обеим сторонам моего магазинчика стояли еще два домика. Там было много комнат, в которых были расставлены предметы, изготовленные из дутого стекла. За исключением задней стены дома, со всех сторон стояли огромные окна в пол, так что казалось, что магазин – это часть внешнего мира. Там было ярко, светло и чисто, все там переливалось и искрилось от цветного стекла. Тарелки, миски, вазы и разнообразная посуда блестели на полках и стояли на столах. Они все были разных цветов – полоски, похожие на леденцы, пятнышки и завитки, замысловатые узоры. Большие, словно из другого мира, садовые шары, прикрепленные к железным шипам, были похожи на кучки гигантских леденцов, торчащих из алюминиевых ведер. Над головой, играя переливами света, висели стеклянные шары и рождественские украшения. В шкафах были представлены замысловатые стеклянные фигуры, от мифических единорогов и русалок до всевозможных примеров дикой природы Эстес-Парка.
Возможно, если бы Пит Миллер не был тем человеком, который убил Мелоди и почти не убил Поли, я бы попросила его создать для меня маленькую фигурку корги. Но я определенно забегала слишком далеко со своими выводами.
Ватсон жался ко мне. Несмотря на то, что было еще только раннее утро, в магазине было полно туристов, настолько, что я задумалась, как часто посетители магазина врезаются друг в друга и разбивают стекло. Не то чтобы я хорошенько обдумывала свое решение оставить Флотсама и Джетсама дома, но я несомненно была благодарна себе. Не знаю, какую степень увечий они принесут моему дому, но привести их в студию стеклодува – это хуже слона в посудной лавке.
В углу самой большой комнаты, за стеной в виде проволочной сетки было рабочее место. Напротив стояли лавочки, чтобы посетители могли присесть и понаблюдать, как Пит Миллер и молодая девушка, которая, как я предположила, была его ученицей или помощницей, создавали свои творения из стекла.
Я присоединилась к толпе народа, встав за кучкой детей, которые оккупировали одну лавку. Избегая встречи с многочисленными ногами, Ватсон спрятался у меня под юбкой.
Несмотря на свое острое желание поскорее разобраться с ним, я зависла, наблюдая за их работой. Всякий раз, когда я здесь была, он не работал в своей мастерской. Пит и его помощница напоминали чародеев, которые творили магию.
Пит стоял над чем-то вроде печи – длинной цилиндрической металлической трубой с небольшим отверстием спереди – и крутил в руках длинный металлический стержень. Огненно-оранжевое пятно светилось на конце в пылающем аду внутри трубки. Мы стояли в нескольких метрах от него, на довольно большом расстоянии, но все равно почувствовали жар. Издалека это было приятно, даже уютно, но я даже не могла себе представить, каково было Питу.
Недалеко от него его ученица держала тоненькие стеклянные палочки над небольшим огнем. Она нежно разговаривала с людьми напротив, объясняя весь процесс, а ее руки при этом не прерывали движения. Прищурившись, я поняла, что она создавала птичку колибри. Должно быть, она отвечала за изобретение всех маленьких стеклянных фигурок.
Я снова обратила свое внимание на Пита, он достал пылающую сферу из печи, закрыл дверцу, преградив путь жару, обволакивающему нас, и дунул в шар, постоянно вращая его в руках.
Это была настоящая магия. Шар раздулся, словно надувной мячик, он становился таким большим, что казалось, вот-вот лопнет. Затем, не прекращая ни на секунду вращать шар, он поднес его к столешнице за металлической сеткой и прямо на глазах у зрителей прокатил его по осколкам цветного стекла.
Затем он снова подул в него, и теперь на шаре были цветные полосы.
Пит повторил этот процесс еще несколько раз, и несмотря на то, что я не могла понять, как это происходит, ведь я не отводила глаз, шар превратился в вазу, и когда она остыла, сияющий оранжевый цвет преобразился в глубокий небесный кобальт с вкраплениями серебристого и фиолетового цветов. Это было очаровательно, у меня даже перехватило дыхание.
Пока Пит занимался своим делом, формируя основание вазы, я внимательно следила за ним. Может
