кожаный член на этом побережье, Свободина!
— Ма-ша, — скулю протяжно. — Ты неисправима.
— Вообще, очень любопытно. Я бы никогда не заподозрила, что ты будешь изменять Лёше.
— Можешь так не орать во все горло? — шиплю.
Она громко заливается.
— Тут одни немцы. Гутен Так, — здоровается с нашими соседями, четой преклонного возраста.
Они тут же начинают кивать в ответ, двигая седыми шевелюрами.
— Я ж говорю, — свидетельствует она. — Один дастишфантастиш кругом. Скукота смертная.
Моя подруга очень эффектная. Гораздо больше, чем я. Пока я изображала из себя образцово-показательную супругу, она добивалась успехов в карьере, много колесила по свету и не заморачивалась за семейные отношения. У неё превосходная фигура, словно вылепленная из воска, безупречные черты лица и длинные шелковистые рыжие волосы.
Она яркая.
Я по сравнению с Машей бледная невыразительная моль в белом купальнике.
— А ты ведь тоже изменяла? — спрашиваю её, попивая охлаждённую жидкость через трубочку.
— Пф-ф-ф, — тянет она. — Как тебе сказать? У меня на этот счёт своя теория. Жаль нельзя запатентовать.
— И какая же?
— Ну, если не ты не замужем. Значит, и измены нет.
— Разумно, — сдерживаю улыбку. — Есть ещё что-то достойное в этой теории?
— Если секс был в презервативе — его тоже как бы не было.
Прыскаю от смеха.
— Если секс был с бывшим — то это тоже не измена. Я уже его видела обнажённым. Значит не считается.
— Ма-ша, — откровенно хохочу и поправляю лямки купальника.
— Что? — задирает она брови. — Ну, и главное правило. Если об этом никто не знает — значит, ничего не было.
— Гениально, — хлопаю в ладоши.
— Учись пока мать живая, — шутит она, переворачиваясь на спину. Её грудь оголена, и мимо проходящий мужик не сводит с неё глаз.
Ещё раз оглядываюсь в поисках Андреева.
— Если серьёзно, мне стыдно, — продолжаю разговор. — Это какое-то не знаю… гадкое чувство. Мне кажется, чаще всего мужчины предают, а не женщины.
— Это враньё, — бормочет подруга. — С эмансипацией многое поменялось. Конечно, раньше женщины изменяли реже. Но это связано не с тем, что мы просто заделались в извращенки. Хотя я-то уж точно изменяла бы и в Древней Руси.
Она вздыхает и продолжает:
— Просто времени не было. Бабы сидели дома с детьми. Элементарно не оставить ни с кем. Это в наше время гораздо проще. Вот Марик был у бабушки, когда вы утехам с Цискаридзе придавались?
— У бабушки, — подтверждаю хмуро.
— Ну вот, а если б её не было, то ты бы и не изменила Лёше.
— Получается, мама виновата? — опять смеюсь.
— Выходит так, — пожимает она плечами. — Ну и кроме того, женщина — это цветущий сад. Надо поливать, заботиться, орошать… так сказать.
Грязно улыбается, на что я закатываю глаза.
— Свободин охренел и запустил свои райские сады.
Воспоминание о муже отдаётся неприятным уколом.
— Всё закономерно, — заканчивает подруга.
— Да уж, — соглашаюсь. — Я его сады тоже получается запустила?
— Это уж сами разбирайтесь, голубки. Ты бы с ним для начала хоть поговорила.
Разговор неизбежен. Я получила отсрочку благодаря поездке, но каждый день приближает меня к неприятному моменту.
Самому неприятному в жизни.
Из-за угла вдруг появляется знакомая фигура и я натыкаюсь взглядом на светло-серые острые глаза. Матвей чуть кивает мне и проходит к бару.
С голым торсом и в черных купальных шортах выглядит действительно сногсшибательно. Во всяком случае, так считает компания девчонок лет двадцати, которые тут же окликают парня и зовут к себе. Матвеев-гад приветливо им улыбается и со стаканом пива подходит к ним ближе.
По территории бассейна тут же разносится девичий хохот вперемешку с бархатистым тембром. Он, потирая своё плечо ладонью, легко болтает с ними и кивает в ответ. В мою сторону больше не смотрит.
— Твою мать… — шепчу яростно.
— Что там? — поднимает голову Маша. — О, твой нарисовался.
— Он не мой.
— Так я и поверила. Мой тебе совет — зажги с ним напоследок. Что ты теряешь? Помни о моей теории — с бывшим можно. А у вас уже два раза было.
Поднимаю голову к солнцу, прикрывая глаза и отвечаю:
— По твоей теории только один, потому что второй раз — в презервативе.
Глава 21. Виктория
— Привет, — тянет Матвей, ослепительно улыбаясь.
Так, что аж зубы сводит от злости.
Отворачиваюсь, но прежде успеваю зацепить взглядом знакомую татуировку на обнажённой груди.
— О-о-о, привет, — тянет Маша, даже не думая прикрыть бюст. — Что за красавчик?
Матвей иронично хмыкает и приземляется на мой лежак, прикасаясь к моим ногам разгорячённой кожей.
— Тебе что? Посидеть негде? — холодно окидываю его взглядом, мысленно потрогав кончиками пальцев ямочки на щеках.
В нос проникает знакомый запах его туалетной воды. Внутренности предательски дрожат, но я заставляю их заткнуться.
— С тобой хочу посидеть, Вик, — отвечает легко, захватывая в ладонь щиколотку тёплыми пальцами.
Отдёргиваю ногу подальше.
— Ой, Андреев, вот там… — указываю кивком головы на компанию молодых девчонок, с которыми он любезничал. — Просто куча жаждущих с тобой посидеть и не только. Свали?.. А?..
Скулы на красивом лице сжимаются, а брови сводятся к носу.
— Уверена? — смотрит серьёзно в глаза.
Бегло отвожу взгляд. Его задница подпирает мои бедра так, что хочется сильно их сжать и раствориться в ощущениях. Но что будет потом? Я уже это проходила неделей ранее.
— Свали, — повторяю твёрдо, возвращая ему свои глаза.
Он только ухмыляется.
— Вы такие ми-и-и-лые! — нараспев тянет Маша.
Закатываю глаза, когда она подаёт руку Матвею. Всегда знала, что она сучка!..
— Ма-ша, — представляется томно, облизывая губы.
Андреев лениво обводит взглядом её приподнятые розовые соски, словно маммолог на приёме в женском общежитии, и возвращается к лицу.
— Матвей, — чуть сжимает её ладонь с ядовито-красным маникюром.
Я её убью!.. Так я думаю, пока Маша не произносит:
— Матвей, не поможешь мне? — разворачивается к нам спиной и тянет спереди лямки от купальника. — Завяжи, пожалуйста.
Нет! Нет! Я убью её в мучениях! Запеку, как курицу гриль, на жарком солнце и закопаю в горячий песок прямо на пляже!
— Пф… давай тебе Вика поможет? — говорит Матвей иронично, глядя на меня. — Я в этих делах не очень.
Маша громко усмехается, а внутри меня зреет чувство, схожее с радостью. Долбаной радостью. Мне вообще должно быть фиолетово на его похождения!..
Но он не стал ее лапать! Это значит, что я в нем не ошиблась.
— Окей, красавчик. Что ж тут непонятного? — Мария сама без проблем завязывает лямки красного купальника и поднимается с лежака, поправляя бикини перед носом Матвея.
— Ладно, девушки, — он не обращает на неё внимания. — Пойду пройдусь. Ещё встретимся.
Легко встаёт и,
