Иза и дон Сантьяго посмотрели на меня.
— Очков нет. Трости — тоже.
Пауза.
— Ты хочешь сказать, что его убили не в его кабинете, иначе очки и трость были бы среди его вещей. Он никуда не выходил без очков и почти всегда брал с собой трость. Может, они остались в его кабинете, — предположила Иза.
А может, и нет, подумала я. Но я была уверена, что выясню это.
В «Каса де лас Буганвильяс» Франческа и ее невестка, Мануэла, утешали постояльцев отеля.
Большинство из них были такие же пожилые люди, как и дон Эрнан, и их шок и неверие в произошедшее почти физически ощущались в воздухе. Они обменивались предположениями, слезы лились ручьями, каждый по-своему старался справиться с известием об этом ужасном преступлении.
Словно сломанная кукла, донья Хосефина в мантилье, кружевах и с дрожащими руками сидела в кресле, которое казалось непомерно большим. Мануэла села рядом с ней, убеждая ее выпить горячего чаю с лимоном.
Мне было ее очень жаль. Она была из тех, кого в магазине я относила к категории состоятельных покупателей и которые имели право требовать самого лучшего обслуживания.
Но дон Эрнан, как мне рассказывали, нашел к ней подход. Вежливому и терпеливому, ему удавалось заставить ее улыбнуться.
Среди постояльцев даже ходили слухи, что на него — мужчину моложе ее — она положила глаз.
Витавшую в «Каса де лас Буганвильяс» атмосферу страха и одиночества нарушили Джонатан с Лукасом Маем, следовавшим за ним по пятам, словно тень. Моментально уловив настроение, царившее в комнате, и заметив два ярко-розовых пятна на щеках доньи Хосефины, он попросил принести тонизирующего средства — мексиканского анисового ликера «Штабентун», и Мануэла быстро исполнила его заказ.
Скоро все потягивали огненную жидкость, а Джонатан по очереди тихо разговаривал с каждым присутствующим. За несколько минут каждый рассказал свою любимую историю о доне Эрнане. Лукас устроился рядом с донной Хосефиной и тихо сидел, держа ее руку.
Вдруг Хосефина вышла из оцепенения.
— Он нашел что-то очень важное, — сказала она, и ее голос услышали все в комнате.
— Очень важное, — повторила она, — и я знаю, что это.
Взгляды всех присутствующих обратились к ней. Но больше она ничего не сказала. Ее лицо исказил страх, словно она только что осознала, что находка дона Эрнана, чем бы она ни была, могла стать мотивом для убийства.
Лукас ей что-то прошептал, а Джонатан подошел к ней и спросил, что она имеет в виду.
Но она только покачала головой и плотно сжала губы.
Мне следовало бы поговорить с ней прямо тогда и убедить рассказать мне все, но казалось, что семья Ортисов все держит под контролем. Я знала, что мне нужно поговорить с доньей Хосефиной, только не в этом людном месте и после того, как я закончу одно срочное дело.
Джонатан и Лукас вышли со мной из гостиной, и Джонатан спросил меня, куда я направляюсь.
— Обратно в морг, — ответила я. Он с некоторой, тревогой посмотрел на меня, но храбро предложил мне себя в качестве провожатого.
Мы поехали в его джипе и припарковались в конце улицы, где располагалось это ужасное здание. К моему большому удивлению, проникнуть внутрь оказалось довольно просто. Я снова прошла тем же путем, которым мы проходили раньше, и оказалась у окошка администратора.
Вместо юноши с жирными тако сидела худенькая девушка и красила ногти.
— Извините, — сказала я, — я уже была сегодня здесь, помогала идентифицировать тело.
Она кивнула, словно бы это было вполне нормальным явлением.
— Здесь была одна очень милая женщина в лабораторном халате, она мне здорово помогла. Я не поблагодарила ее за оказанную любезность и хотела бы сделать это, если она еще здесь.
Джонатан несколько скептически посмотрел на меня, но смолчал.
— Она уже ушла.
— Она появится завтра? — спросила я.
Девушка вздохнула, встала со стула, осторожно держа руки перед собой, чтобы не повредить маникюр, и, безуспешно пытаясь надеть очки, принялась изучать обширный график работы сотрудников.
— Ее не будет еще четыре дня, — сказала она. — У нее свободный график, — добавила она. Я подумала, что в Мексике у всех свободный график, но решила не высказывать этого мнения вслух.
Зато теперь я знала ее имя. Эулалия Гонсалес. Это была единственная женщина в графике, которая работала сегодня и должна была появиться через четыре дня.
— Грасиас, — поблагодарила я, и мы с Джонатаном направились к выходу.
— Могу ли я узнать, что все это значит? — спросил он, когда мы вышли из этого страшного здания и снова вдохнули свежего воздуха.
— Я хотела подробнее расспросить ее о том, что случилось с доном Эрнаном, — сказала я.
— Может, будет лучше, если этим займется полиция?
— У меня нехорошее предчувствие касательно следствия, которое проводит Мартинес. Думаю, торопясь дать заключение по такому серьезному делу, как это, — в конце концов, дон Эрнан имеет международное признание в своей области, — он готов не обращать внимания на некоторые несоответствия.
— Например?
— Например, место совершения преступления. Как насчет основных деталей? Когда мы отправились опознавать тело, Мартинес сказал, что дон Эрнан, вероятно, был убит в своем кабинете, но я так не думаю. Его ботинки были в дорожной пыли и отвороты брюк тоже. Откуда может взяться пыль, если вы работаете, сидя за письменным столом? Я заметила выражение Эулалии Гонсалес, она тоже была не согласна с тем, что дон Эрнан был убит в кабинете. Разве это не наводит на размышления о причине, по которой Мартинес настаивает на том, что это случилось в кабинете?
— Лара, возможно, ты несправедлива к полиции. Может, Мартинес просто не хочет говорить что-либо на публике. Я отвезу тебя обратно в отель. Тебе нужно отдохнуть от всех этих перипетий.
Отчасти я была с ним согласна. Так или иначе, у меня не было другого плана. Я позволила ему отвезти меня в гостиницу. На обратном пути он наклонился ко мне и сжал мою руку.
— Когда все уляжется, давай снова съездим за город, только мы вдвоем.
— Отличная идея, — сказала я, надеясь, что и он с этим согласен.
Остаток дня я провела, помогая Ортисам готовиться к похоронам. Полиция пообещала выдать тело вечером, а похороны должны были состояться через два дня.
Мы все, невероятно уставшие, рано отправились спать. Донья Хосефина удалилась в свою комнату еще до моего возвращения в отель. В тот вечер я ее больше не видела.
Я поставила будильник на три часа ночи, и, когда он прозвенел, через пару минут я была готова. Я снова надела черное. Для выполнения поставленной мной задачи мне нужно было выбраться через окно в ванной. Я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как я выхожу из отеля в этот поздний час.
