в чём-то. Скрипя останавливается и двигается дальше от позиций. Ускоряется и кувыркаясь улетает.
— Вы что там делаете? — покачиваясь смотрит вверх Влад. — Как на лагерь тараном идут? Вы их с японцами не путаете? Воздействовать не можешь? Под наркотой? Сбивайте, выдержу.
— Владик…
— Да отстань ты!
Небо снова озаряет взрывами. Самолёты вспыхивая падают. Над головой взрываются бомбы.
— Владик, пожалуйста… Ответь.
Влад не отвечает, подняв руки смотрит в небо. Рычит и…
— Уходи дура!
Шагаю к нему, раскидываю руки… Влад что-то кричит. Вверху и вокруг всё взрывается. Солдаты, кроме пулемётчиков уже разбежались.
Подхожу, обнимаю Влада, поворачиваю его к себе. За это оказываюсь схваченной и грубо оттолкнутой. Влад же… Выдернув ноги из земли, он снова поднимает руки, но тут… Удержать падающую бомбу он не может. Здоровенная хреновина плавно опускается рядом с нами но тут же проваливается в землю.
И тут… Страшный взрыв, Влад исчезает в фонтане земли. Кувыркаясь лечу, падаю, пытаюсь встать и понимаю что не могу пошевелиться. Выплёвываю что-то из рта, пытаясь вернуть зрение мотаю головой. Становится тихо. Взрывы уже не над нами, а где-то далеко. Всполохи огня и молнии в дымке удаляются.
— Владик…
— Нестерова, — встаёт надо мной Савин. — Рита…
— Ох ё! — подбежав к нему выдаёт Никифоров. — Лейтенант. Санинструктор! Маришка!
Парни выглядят так, как будто увидели что-то страшное. Настолько, что оба сняли шапки и едва не плача смотрят на меня.
— Вы чего? Я же… Меня просто откинуло.
Прибегает Маришка, закрыв рот руками кричит и пятится назад.
— Да что с вами? Со мной всё нормально. Я уже руки чувствую. И ногу. Мне даже не больно.
— Мариша, — стонет Никифоров. — Помоги ей.
— Как? Чем? Что я могу?
Не понимая о чём они, пытаясь закрыть глаза, подношу к лицу руку и понимаю что ничего не произошло. Рука, кончики пальцев ощупывают холодную землю. Но почему?
Поднимаю голову, моргаю… У меня нет ног. Ниже груди нет вообще ничего. Зад, с разорванными в клочья ногами лежит в метре от меня. Руки, обе, тоже там. Всё это шевелится, дёргается, пальцы руки сжимают землю. Они, потерянные части тела, слушаются меня. Я их чувствую, но…
— Ё-моё, — сняв шапку выдаёт генерал. — Дочка, ты как так?
— Разобралась, — зачем-то фыркаю. — Виновата, не по уставу.
— А ну-ка подождите… — идёт ко мне Маришка.
Присаживается около моей левой руки, пальцем проводит по ладони…
— Щекотно! Хватит.
— Тебе больно?
— Ни капельки. Немного неприятно, холодно. А так…
— А так? — ущипнув меня за зад, спрашивает Маришка.
— Так больно. А…
— Соберись, — кивает Маришка.
— Легко сказать. А как?
— Представь.
Представляю себя целой. И чувствую то, чего раньше не было. Поднимаю голову, смотрю как из меня к моим же частям тела тянутся кровавые нити. Соединяются с частями и тянут их обратно. Так очень быстро ко мне возвращаются руки. Возвращаются, прирастают. С хрустом на
