— Слышь, Крис.
— Что?
Мимо нас уверенной походкой из кабинета начальника прошел Курапов, мазнул по мне взглядом.
— Дим, привет, — Жанка кокетливо поправила блузку, улыбаясь во весь рот.
— Привет, Жанна.
— Как дела?
— Все хорошо.
Первый пилот скрылся за поворотом, а я только собралась зайти к руководству, как Жанка ошарашила меня вопросом:
— Ты спала с ним?
— Жан, у тебя какой-то недотрах? Что за странные вопросы? Тебе все мерещится, что я или спала, или должна была переспать со всеми.
— Он классный, скажи?
— Кто?
— Курапов. И почему мы с ним не на одном борту?
Нет, я, конечно, знала, что бухгалтерия массово сходит по нему с ума, но чтоб Жанка, это было открытие. Может, это заразно?
— У него, вообще-то, жена и двое детей. Или ты об этом забыла?
— При чем тут дети?
— А при том что он их отец.
— Ну, люди встречаются, расходятся, такова жизнь. Страсть и влечение еще никто не отменял.
— Детей так-то тоже.
— Ой, не усложняй.
— А у вас страсть?
— Да какая там страсть? Видела, даже не посмотрел на меня? А у вас что-то было?
— Жан, ты достала. Я что, по-твоему, со всеми перетрахалась в нашей конторе? Ты еще скажи, я перед Трофимовым ноги раздвигаю, — махнула рукой в сторону кабинета начальника.
Покрутила у виска пальцем, собрала бумаги, пошла к начальству. Хотелось все скорее отдать, уйти на заслуженные выходные, из-за этого полета сдвинулся весь график и расшатались все нервы.
— Виктор Иванович, можно?
Тучный мужчина сидящий в кожаном кресле посмотрел на меня, взгляд тяжелый. Сколько же крови он мне попил в свое время, рыдала как истеричка после каждого похода к нему.
— Любимова, что у вас стряслось на Сахалине?
Что у нас стряслось? Ничего особенного, я трахнулась с двумя мужиками, Курапов признался в любви, странный мужик выпытывал о багаже пассажиров, сын мэра спасал падшую стюардессу.
Это так, если коротко.
— Там тоже весна. А что стряслось?
Делаю невинные глаза, смотрю в суровое лицо мужчины, брови сведены вместе, он держит крупными пальцами карандаш и стучит им по полированной поверхности стола.
Два года, а все никак не могу к нему привыкнуть. Такое чувство, что на исповеди и он видит меня насквозь. А кара небесная обрушится на мою пустую голову в одно мгновение, испепелив дотла бренное тело.
— Вот и я хочу знать, Любимова, что стряслось, если первый пилот пишет заявление о желании перевестись на другой борт. У вас роман? Потрахушки устроили, пока никто не видит и не знает?
— Нет.
Сука, вот же какая сука! Он ведь понимал, что подставляет меня, что подставляет не только меня, но и Олега, потому что сейчас начнутся разборки и проверки. Ведь у него могут быть напряженные отношения не со мной одной, но еще со вторым пилотом.
Нас всех тщательно проверяют и составляют психологические портреты, мы одна команда, в которой не могут быть разногласия. Но да, романы случаются, это скрывают, но они всегда выплывают наружу. Наша компания не поощряет их, мы рабочие лошадки, дорогие, квалифицированные, обученные, но лошадки, в которых очень много вложено.
Мы лицо компании, ее длинные ноги, упругие задницы и улыбчивые лица, наша личная жизнь и проблемы никого не волнуют.
Я знала, куда шла.
Смотрю не моргая, выдерживая тяжелый взгляд маленьких глубоко посаженных глаз. У нас на самом деле нет романа. У нас был один случайный секс по моей великой глупости и из-за выпитой текилы. Я праздновала свой развод, рыдала о несбывшихся надеждах, оплакивая любовь, которая оказалась пустышкой.
— Нет?
— Нет.
— Хорошо. Отнеси бумаги в службу. Завтра вылет, и мне плевать, что там у вас. Узнаю, что ты делаешь мозг пилоту, уйдешь в никуда.
— Как завтра? У меня выходной.
— Иди с глаз моих. Будто мне дел мало, чтобы еще вас контролировать. Иди.
Но ноги были ватными, ладони мокрыми, а в голове полная неразбериха, я кипела от возмущения. Не обращая внимания на Жанку, почти бежала в службу, где девочки выдавали расписание полетов.
— Любимова, завтра Прага, пляши.
— Я не понимаю, почему снова я? Я моталась шестнадцать часов через всю страну, у меня должен быть выходной.
— Ну извини, мы забыли тебя спросить. Давай расписывайся, а то конец рабочего дня, только тебя ждем.
Быстро изучаю бумаги: два пассажира, в еде нет предпочтений, европейская кухня, вылет поздно вечером, ну хоть отдохну и успею постирать костюм. Пилоты те же. Тихонов, наверное, вправил мозг Курапову, он умеет это делать мастерски.
Соображаю, во сколько надо завтра выехать, чтоб проверить борт и принять ланч-боксы. Сопротивляться бесполезно, к тому же это деньги, а мне они не лишние.
Смотрю на часы, вечерние пробки уже начались, сейчас буду ехать до дома часа два. Накинув ветровку, качу чемодан, на ходу снимая пилотку, распутывая волосы из тугого пучка.
Пока я думаю, на чем поехать, покинув здание аэропорта и выйдя на стоянку такси, рядом появляется мужчина.
— Кристина Сергеевна?
Осматриваю его с ног до головы, черный костюм, белая рубашка, короткая стрижка. Если это еще один любопытный до моих пассажиров тип, пошлю его на хер.
— Да.
— Пойдемте, велено доставить вас домой, машина припаркована на стоянке.
Он показывает рукой в сторону, я слежу за ней и первое, что вижу среди пестроты желтого, белого и наклеек «Такси», черный автомобиль представительского класса.
— Кем велено?
— Игорь Анатольевич попросил дождаться вас и доставить домой.
— А, Игорь Анатольевич. Что ж он сам не дождался?
Из меня так и прет сарказм.
— Не могу знать.
Я ведь не гордая и позволю себя доставить с комфортом? Или гордая? И попрусь на экспресс или искать такси с разговорчивым таксистом, который через пятнадцать минут достанет до печенок?
— Хорошо.
Мужчина забрал из моих рук чемодан, легко подняв, и пригласил следовать за ним. В автомобиле приятно пахло, из динамиков чуть слышно лилась ненавязчивая мелодия.
— Прежде чем мы поедем, вам просили передать.
Водитель протягивает небольшую коробку, тут же отворачивается и плавно трогается с места.
Глава 18
Минут десять просто смотрю на коробочку. Касаюсь кончиками пальцев ее бархатной поверхности.
