Нинель увидела это — огромную гниющую рану, пересекающую тело от плеча до середины груди.
Мужчина обернулся, потухшим взглядом окинув процессию.
— Старейшина? — спросил он тихо и и отвернулся. — Чего изволите?
— Подвинься, Арктур. Эта дева утверждает, что может излечить Велиру.
Глаза мужчины впились в неё с недоверием. Тем не менее, ослушаться Старейшины он не осмелился — поднялся и отошёл в сторону, сжимая и разжимая кулаки.
Нинель подошла к женщине и опустилась рядом на край кровати. Жизнь еле теплилась в ней. Она смотрела на Нинель помутневшими глазами и желала только одного: чтобы эти страдания наконец закончились. Она понимала, что без пяти минут мертвец, и не хотела тянуть с этим ещё дольше, причиняя боль близким людям.
Нинель сосредоточила в руках силу исцеления. Позади кто-то ахнул — ладони налились ярким серебристым светом. Она мягко коснулась раны женщины — та дёрнулась от пронзившей боли, но уже в следующее мгновение смогла вдохнуть полной грудью — свет пролился внутрь раны и распространился по всему телу — организм женщины был отравлен гнилью, точно ядом. Её тело вспыхнуло на один короткий миг, а когда сияние погасло, все увидели, что рана на груди затянулась — даже шрама не осталось. Скулы налились цветом, в глаза вернулась жизнь. Женщина ахнула и села, лихорадочно ощупывая рукой место ранения.
Дальше всё смешалось в сплошной сумбур. Дети и мужчина бросились к женщине, рыдая и обнимая, оттесняя Нинель. Она поднялась, отходя в сторону. Её потянули за локоть.
— Пойдём, — сказала Старейшина.
Она улыбалась. Она была рада за эту семью. Но глубоко запрятанная боль всё также терзала её сердце.
Они вместе покинули дом, выходя на улицу. Прошлись по дорожке и уже прикрывали калитку, как на крыльцо выбежал старшенький.
— Спасибо! — закричал он, маша рукой и вновь роняя слёзы — но на этот раз счастливые. — Спасибо тебе! Да прибудет с тобой благословение!
— И с тобой, — сказала Нинель, описывая спираль с точкой внутри.
Чистая радость разлилась на душе. Кажется, она ещё никогда не была так счастлива, как сейчас. Нинель обернулась, чтобы поделиться с Миреем — совсем позабыв, что сейчас его нет рядом.
— Воистину великая сила, — проговорила Старейшина.
— Я попрошу вас держать в тайне то, что я была здесь, — обратилась Нинель к женщине с волнением.
— Безусловно, дитя моё.
Они шли по деревне к выходу, и теперь у Нинель была возможность вдоволь насмотреться. Она жадно вглядывалась во всё, что видела — в дома, людей, скотину, птиц, важно расшагивающих по своим загонам, высаженные перед участками цветы, играющих, громко вопящих детей. Великолепие жизни, которое могло быть растоптано лапами тварей, ведомых ненавистью тумана. Нинель ощутила в глубине своей души злость. Это было новое чувство, суровое и непреклонное. Оно росло и крепло, обратившись твёрдой решимостью: вызнать всё про этот туман, и побороть его. Будь оно хоть кем — первородным богом, неуправляемой силой — они с Миреем не позволят ему и дальше творить бесчинства.
— На этом я вас покину, — сказала Нинель, когда они достигли ворот деревни.
Обернувшись к женщине, она снова поклонилась ей, но та приподняла её за плечо, заглядывая в лицо.
— Не стоит склоняться, дитя моё. Благослови вас с Воином Великая Мать. Я верю, вы оба ниспосланы нам небесами.
Нинель улыбнулась, сжимая в руке тёплую ладонь женщины. От неё веяло нежным материнским теплом — таким, какого Нинель ни разу в жизни не испытывала от Матушки.
— Доброго тебе пути.
Старейшина выпустила её ладонь, описав спираль с точкой. Нинель повторила жест, попрощалась и вышла из деревни, направляясь в сторону гор. Пройдя несколько аршинов, она обернулась, ещё раз окидывая взглядом деревню, которую Мирей спас от верной гибели. Из растущего тепла в груди словно вспыхнул костёр — она засияла, точно полуденное солнце.
Какой же Мирей всё-таки… невероятный.
С этой мыслью она отправилась в путь, который больше не казался таким уж долгим и непростым.
***
Нинель сидела на вершине, рассматривая рассыпанные по небу звёзды. Мысли её плавали в голове, мягко покачиваясь на волнах — она сама словно плыла куда-то в неведомые дали, уносимая лёгким течением.
В нескольких аршинах перед ней пространство вдруг подёрнулось рябью, и с лёгким щелчком из вихря чёрного дыма появился Мирей.
Сердце подпрыгнуло высоко и тут же рвануло вниз. Мирей завертелся, бегая глазами по местности и, завидев её, остановился и выдохнул. Напряжённые плечи опустились, с лица сползло суровое выражение. Оно смягчилось, как и взгляд, устремлённый в неё.
Нинель поднялась. Она отчего-то молчала. Мирей тоже молчал и только смотрел на неё, а в глубине глаз скрывалась страшная мешанина эмоций, от которых Нинель стало не по себе. Волнение, что назойливой мухой кружило вокруг с момента наступления ночи, и которое она так старательно гнала от себя, обуяло с новой могучей силой. Смотреть на него такого было выше её сил.
Она сделала первый робкий шаг навстречу. Второй, третий. И в нём словно что-то сорвало — Мирей стремительно приблизился к ней, распахнув объятия, и крепко прижал к себе. Его путанные, перемешанные эмоции хлынули в неё, точно горный ручей. Нинель подняла руки, обхватывая спину, и прижалась — доверчиво, с чувством, словно пыталась вобрать в себя все тёмные мысли и все страшные эмоции, вихрем сумбура кружащие в нём.
Широкая ладонь легла ей на голову — Мирей прижался к волосам щекой, выдыхая. Вихрь успокаивался, сменяясь чем-то тяжёлым, неподъёмным, от чего у Нинель в страхе сжалось сердце.
— Нинель, — прошептал он — так, словно прощался.
Сжав напоследок в объятиях чуть крепче, он выпустил её из рук, отступая, не глядя в глаза.
На нём почему-то не было плаща, только свободного кроя чёрная рубаха с широким рукавом. Без него он выглядел как будто проще, а ещё — беззащитней. Словно вычурный длинный плащ был его бронёй, которую он по какой-то нелепой причине утратил. Как фрукт без кожуры — нежная внутренняя суть оголилась, не скрываемая боле ничем. Он сильный — она знала — но, похоже, именно сейчас застала его в момент слабости.
— Мирей, — сказала она — голос дрожал, точно птичка в клетке. — Что случилось?
Он молча прошёл за мечом, поднял его, приладил на пояс. Часть брони вернулась — он твёрдо сжал губы, оборачиваясь к ней.
— Нам нужно прекратить это, — сказал он, глядя куда-то ей под ноги.
Словно не хотел смотреть в глаза. Словно… словно боялся.
— Пока не поздно… нам нужно остановиться.
Нинель не знала, почудилась ли ей некая двусмыслица в его словах, либо же
