узами брака. Так велика была эта потеря.
Я не знал, что ответить. Молча встал рядом и посмотрел на горизонт. Должно быть, это огромное горе потерять близкого тебе человека.
− Сочувствую вашей утрате.
Витольд кивнул и перевел тему разговора:
− Я служу горе уже более пятидесяти лет. Едва вступил в должность помощника, ответственного за технику берегов и земли, как понял, что больше не принадлежу себе. Живу этой работой, не зная ни сна, ни отдыха.
Он повернулся ко мне и стал говорить вполголоса:
− Вчера, я не знаю, что произошло. Как будто что-то сломалось где-то глубоко внутри. Глядя на Елену, я вдруг осознал, что она права. На моих глазах гибнут люди, а мне все равно. Я даже этого не понял. Равнодушие и безразличие ко всему живому поселилось в душе. Когда это произошло со мной, я не знаю.
Я смотрел на него и не понимал, зачем он рассказывает это все мне. Однако я не стал его останавливать, а молча выслушивал.
− Вот ты, Рем, ты знаешь, почему наша гора расположена на севере? Почему рядом простирается огромное озеро и море? Почему рядом находятся газодобывающие станции?
Он прищурил глаза:
− Не знаешь?
− Нет, − ответил я честно, − не знаю.
− Зря!
Он снова повернулся к солнцу и посмотрел перед собой:
− Ты, так же как и я, становишься черствым и безразличным к нашей земле и планете. Ко всему живому, что окружает эту гору и ее жителей.
− Если вам что-то известно, то вы можете это мне рассказать, − ответил я, − в противном случае считаю этот разговор бессмысленным.
Витольд лишь коротко кивнул в ответ. Не знаю, что на меня нашло, но я не хотел продолжать этот разговор.
Развернулся на месте и пошел прочь, оставляя Витольда наедине со своими размышлениями.
Глава 15
Перстень, который изготовил ювелир, был весьма оригинальным. Белое золото в форме зубьев башни, а в центре − четырехугольный сапфир. Он сел на палец идеально.
− Вам нравится?
Я перевел взгляд на ювелира.
− Благодарю, перстень мне нравится.
В благодарность за работу я оставил мастеру самородок. Едва коснулся дверной ручки, как мужчина поторопился предложить свои услуги снова:
− Рем, имейте в виду, если вам понадобится смастерить кольцо для своей девушки, вы всегда можете на меня рассчитывать.
− Что еще вы можете изготовить из металла и камней?
Ювелир словно ожидал такого вопроса. Размахивая руками, он стал перечислять все, на что способен:
− Кольца, серьги, браслеты, подвески, цепи, часы, запонки, броши, булавки, сувениры, бусы.
− Хорошо, хорошо, − остановил я его, − могли бы вы изготовить женский браслет из золота?
Ювелир закатил глаза от удовольствия.
− Конечно, могу. Давайте вернемся к моему рабочему столику и обсудим эскиз.
Мы направились к низенькому столику, на котором лежали многочисленные свитки и карандаши. Мастер сгреб все бумаги на пол и, сев на подушки, придвинул чистый листок.
− Вы хотите сделать браслет для руки или стопы?
− Думаю, что для руки, − отозвался я в легком замешательстве.
После этого мастер начал зарисовку будущего браслета. Широкий, фантазийный, напоминающий крылышки бабочки.
− Предлагаю сделать вставки из сапфира и мелких бриллиантов.
− Угу.
Я терпеливо ждал, когда мастер закончит свой эскиз. Когда все было готово, я оставил ему несколько камней и крупный самородок.
− Браслет будет готов через десять дней.
Я попрощался с ювелиром и вышел за дверь. Настроение было отличным, я был полон сил, чтобы приступить к работе, которую должен был выполнить к этому вечеру.
Я покинул третий ярус и направился на второй. Когда шел по узкому проходу, то впереди заметил силуэт Елены. Девушка свернула в сторону тоннеля, который уводил вглубь горы.
Мне хотелось с ней поговорить о будущем, обсудить ее и свои планы. Я поспешил за ней следом. Едва повернул, как заметил такую картину: в затемненной нише стояла Елена и очень тихо разговаривала с помощником правителя Мансуром.
Они смотрели друг на друга. При этом Мансур чуть ближе придвинулся и погладил ее по подбородку. Елена не убрала его руку, продолжая тихий разговор.
О чем они разговаривали я не знал и знать не хотел. Руки сами собой сжались в кулаки, а внутри все медленно закипело.
Меня осенила догадка. Эти двое − любовники. Елена как дурака водила меня за нос, изображая влюбленность, при этом встречаясь с Мансуром.
Сначала я ринулся, чтобы во всем этом разобраться. Ударить соперника по лысой голове, но в следующую секунду остановился. Глубоко вздохнул, выдохнул и пошел прочь.
Куда я шел, сам не знал. Шел по извилистым тоннелям, уводившим глубоко в середину горы.
Когда наконец успокоился, то вдруг осознал, что заблудился. Как назло, с собой не было карты.
Смачно выругавшись, я взял себя в руки и стал прикидывать все координаты. По моим расчетам, я находился у северной части горы.
Однако если верить картам, то северная часть была закрыта для всех ее жителей. Значит, если двигаться вдоль каменной стены, то обязательно выйду на свет. Там уже легче будет разобраться.
Внезапно что-то с силой стукнуло за широкой стеной. От удара на меня сверху посыпалась пыль. Я прислушался. Какое-то движение раздавалось под ногами. Словно что-то огромное медленно передвигалось глубоко под горой.
Это что-то медленно проползало в правую сторону. Затем снова раздался глухой стук, и все прекратилось.
Я чувствовал, как у меня внутри бешено билось сердце. На лбу выступили капли пота. Очень медленно, вслушиваясь в тишину, я двинулся в обратную сторону. Туда, откуда пришел.
Неожиданно я вспомнил слова Витольда. Кажется, он намекал мне о тайнах горы. Тайнах, о которых лучше не знать. Возможно, именно эти тайны подвергают опасности жителей долины. Сейчас я не знал, что и думать.
Угнетенный, я спешил прочь, сам не зная, от чего убегаю. Что именно так напугало меня.
− Рем, это ты?
Я остановился. Голос, который я услышал, принадлежал Витольду. Я поспешил к нему.
− Нам надо поговорить, − только и сказал я.
Он лишь сложил руки за спину и пригласил меня прогуляться вместе с ним. Мы свернули по тоннелю налево и оказались перед садом, в котором росли специи.
Молча пересекли грядки и кадки с растениями. Поднялись на площадку, где росла корица, и наконец остановились.
Витольд выразительно посмотрел на меня.
− Я слушаю.
− Витольд, скажи, ты пришлый или был рожден здесь, в горе?
Он приподнял брови, видимо он никак
