дровишки. Хорошо смотреть на такой очаг, когда в одной лапе у тебя баранка, а в другой – кружка отборного теплого чаю. И пусть за окном идет дождь, пусть за окном свирепствует метель – дракончику комфортно и безопасно, а это главное.
Зигфрид был не похож на остальных дракончиков, но он, как и многие из нас, держал домашнюю романтику в особом почете. Он привык засыпать и просыпаться в своей любимой кроватке и смотреть при этом на причудливое пятнышко, которое застыло на стене и не хотело никуда двигаться вот уже много-много лет. Он любил тепло, любил крышу над головой, любил свою хижину. А потому нет ничего удивительного в том, что перспектива провести ночь в холодном незнакомом лесу не на шутку его напугала. Она напугала бы кого угодно (кроме лесных жителей, разумеется), а потому не будет строго судить Зигфрида, когда узнаем, что по его драконьим щекам потекли горючие драконьи слезы.
Это были слезы страха, потому что он боялся ненароком заснуть, а поутру обнаружить себя связанным по всем лапам и спрятанным в чьем-нибудь таинственном дупле, а еще хуже – не найти рядом собою котомки и остаться совершенно без еды. Это были слезы грусти, потому что он был опечален своею нерадивостью и удручающим началом своего большого путешествия, и вообще всем на свете. И это были слезы решимости и даже злости, потому что в эти секунды Зигфрид наиболее ясно понимал, что он никогда не простит себя, ежели ему не удастся завершить начатое и дойти до Хныкельбурга для аудиенции с королем. А еще это были слезы усталости, так как наш дракончик, вопреки клокотавшим в его голове мыслям, начинал понемногу клевать носом.
Хорошо бы поужинать, решил Зигфрид, чтобы взбодриться. Он развязал котомку, отломил кусочек от сухаря и принялся жевать. Сухарь был восхитительно вкусным, однако же всухомятку много сухарей не съешь, и Зигфрид ограничил себя лишь небольшою порцией.
Хорошо бы развести костер, сообразил Зигфрид. Может быть, у разведенного костра даже можно будет ненадолго поспать – вряд ли ночные звери отважатся подойти к огню и потревожить дракончика.
Зигфрид снова развязал котомку и достал огниво. Он огляделся вокруг в поисках сухих веточек, пошарил в темноте лапами и сочинил пирамидку из десятка симпатичных прутиков. Можно попробовать зажечь, решил Зигфрид, и ударил по кремню. И тут произошло сразу несколько событий.
Из огнива вылетели искры и осветили лес. Черные деревья вокруг подрумянились и вспыхнули, и темнота отступила. В этот же самый момент кто-то сдавленно пискнул, подпрыгнул и бросился наутек; он переполошил аккуратно разложенные веточки, черной молнией заметался во всех направлениях сразу, снова подпрыгнул вверх и, повалив дракончика на землю, вихрем пронзил ближайшие кусты и скрылся в чаще. Зигфрид остался лежать на земле, прикрыв лапами глазами и не решаясь пошевелиться. Огниво беспомощно лежало рядом, и мир снова погрузился во тьму кромешную.
– Мамочки, что это было? – пробормотал Зигфрид. Он аккуратно подвинул ладонь с одного глаза и посмотрел перед собой. Не увидев ничего подозрительного, дракончик освободил и второй глаз, а потом и вовсе аккуратно поднялся и встал, пошатываясь. Тишина.
Что бы это ни было, оно явно испугалось огнива. Нужно было поскорее разжечь костер. Дрожащими лапами Зигфрид восстановил пирамидку из прутиков, нашел еще одну веточку потолще, изготовился… и опять услышал писк.
Дракончик испуганно заколошматил по кремню, высекая тонкие и неровные искорки. Писк усилился и внезапно сложился в слова:
– Ой, не надо, не надо, не надо, прекрати-прекрати-прекрати-и-и-и!..
Зигфрид изумленно остановился.
– Не надо, страшный свет, боюсь, прекрати, – жалобно повторил голос.
Зигфрид понял, что нужно было что-то ответить, но никак не мог придумать, что. Поэтому он растерянно произнес:
– Здравствуйте…
– Ой, привет! – завопило существо радостным тонким голосом и выпрыгнуло из-за деревьев. Зигфрид различил в темноте непонятное движение и услышал, как что-то приглушенно ударилось о землю прямо перед ним. Странно, но темнота осталась пустотой.
– Где вы? – растерянно поинтересовался Зигфрид.
– Да прямо здесь, вот тута я! – заверещал голос где-то рядом и снизу.
– Где?
– Тута!
– Не вижу… – сдался Зигфрид. Он пожал плечами и обернулся кругом, задев хвостом за что-то мягкое и теплое.
– Ай! Ай-ай-ай! Драться зачем? – закричало чудо.
– Ой, это я вас задел? Простите, пожалуйста! – смутился Зигфрид.
– Большие всегда дерутся! Неповоротливый, злой!
– Я не со зла! – воскликнул Зигфрид, – я нечаянно.
– Ой, ну и прям! – не поверило существо. Воцарилось неловкое молчание.
– Простите, а вы кто? – спросил наконец Зигфрид.
– Я? А самого-то звать как? – ответило существо. Его голос звучал обиженно, и Зигфриду стало стыдно.
– Меня зовут Зигфрид. Я дракончик, из Плаксингтона.
– Плаксингтон, Шмаксингтон, я таких не знаю, – отрезал его собеседник.
– Ох, это такой большой город, – принялся объяснять Зигфрид, который обрадовался возможности завести разговор.
– Город! – завопило существо тонким голосом, – город?! Нам таких не надо! Город – фу! Город – противный! Город – фу-фу-фу!
– Может быть, вы просто там не были? – изумился Зигфрид. – Это очень хороший и чистый город…
– Город чистым не бывает! – возразило существо.
– Ой, – ответил Зигфрид.
– То-то же! Лес!
– Что, «лес»? – не понял дракончик.
– То, «лес»! – передразнило существо. – Лес – лучше города! Вот так!
– У вас очень красивый лес, – осторожно заметил Зигрфид, – но больно уж темный и протяженный. Мне кажется, я заблудился…
– «Кажется» ему! – существо издал серию коротких резких звуков, очень похожих на смех. – Простофиля! Потерялся, давно потерялся, всем ясно: белкам ясно, совам ясно, ему одному только кажется!
– А вы не могли бы помочь мне добраться до деревни? – робко попросил дракончик.
– Деревни? Какой такой деревни?
– Если верить моей карте, то здесь поблизости должна быть деревня… Я свернул с Мохнатого Тракта у колодца и рассчитывал до захода солнца попроситься в деревню на ночлег, но, как мне кажется, я сбился с пути и сейчас забрел совсем не туда. Не могли бы вы мне помочь отыскать деревню? – попросил Зигфрид. – Ну, или хотя бы вернуться на тракт… – добавил он после некоторых раздумий.
Существо помолчало.
– Кар-р-рта? – переспросило оно вдруг, очень раскатисто, как ворона, выговаривая звук «р».
– Да, я пользовался картой, которая с незапамятных времен лежала у меня дома.
– Покажи… кар-р-р-рту!
Зигфрид послушно залез в котомку и извлек из нее желтый сложенный листочек, что в темное время суток было не таким уж и простым делом.
– Вот, пожалуйста, – произнес дракочник, разворачивая листочек и неловко протягивая его перед собой, – только нынче уже слишком поздно, и вы вряд ли что-то разглядите. Может быть, зажечь костер?
– Нет! – завопило существо, и Зигфрид вздрогнул. – Не надо огня, не
