глаза, занимали треть лица, ушей почти не было видно, а под довольно большим ровным носом находился маленький аккуратный рот, вполне привычной человеческой формы. Существа были двуполыми с явной принадлежностью к классу млекопитающих, со всеми характерными для этого признаками строения тел, и были сплошь покрыты очень коротким, мягким, переливающимся разными цветами, мехом.
Нетрудно догадаться, что война в таком мире считалась событием из ряда вон выходящим, крайне нерациональным и, по сути, не разрешающим никаких споров и разногласий, поэтому, с точки зрения оптимальных способов улаживания конфликтов – не имеющим никакого смысла. Если, конечно, речь шла об этичных целях и методах. Жизнь – любая её форма – воспринималась единственно важной ценностью, всё остальное было второстепенным и, исходя из этого, место проведения суда идеально подходило для тех, кто не хотел дальнейшего кровопролития. Ментальная атмосфера справедливости и разумности в этом месте была настолько сильной, что даже отъявленный негодяй через какое-то время становился чуть ли не эталоном порядочности, искренне удивляясь своим собственным недавним поступкам и их мотивам.
В такой обстановке и были собраны представители всех миров, в той или иной мере имеющих отношение к только что отгремевшей галактической войне, и это было очень хорошо для сторонников мирного окончания боевых действий и крайне невыгодно тем, кто жаждал эскалации.
– Странный он, однако! Этот мир! – заметил Главный секретарь Двенадцати объединённых миров, спускаясь по трапу челнока, доставившего дипломатическую миссию из Плеяд на планету, выбранную для проведения суда.
– Да! Но до чего хорошо! – отозвался распорядитель делегации, ответственный за размещение всей команды.
– Красиво, согласен! Тем не менее, мне не хотелось бы спать на подстилке из соломы, под одеялом из опавших ёлочных иголок! А утром, справив нужду в кустиках, умыться водой из ручья, как бы романтично это ни звучало!
– О, не волнуйтесь, сэр! Условия проживания вас приятно удивят! Аборигены прекрасно знают особенности быта всех прибывающих. Нас ждёт вполне привычная и весьма уютная обстановка. Хозяева полностью воссоздали типичный для каждой делегации домашний уют! Думаю, интерьер номера, внутреннее устройство отеля и вид из окна вы не отличите от наших лучших курортов!
– Даже так? Что ж, рад это слышать! Я, конечно, пошутил насчёт кустиков и соломы, и всё же эта их фанатичная преданность природной естественности вселяла лёгкую тревогу.
– Ну, что вы! По части гостеприимства им нет равных во всей галактике. Обустроить быт приезжего они великие мастера! И, кстати, даже если предположить, что переночевать вам и вправду предложили бы на соломе, я уверен, что по мягкости и удобству она мало отличалась бы от вашего домашнего матраца, к тому же, наверняка обладала бы ещё и какими-нибудь оздоровительно-заживляющими свойствами, как и вода в ручье, которой вы думали умыться утром.
– Возможно ты и прав, но всё же, я буду рад увидеть вокруг себя привычные стены, над головой потолок, а вода чтоб лилась из крана или из душа.
Вот так, неспешно перебрасываясь ничего не значащими фразами и делясь впечатлениями, прибыла на планету делегация победившей стороны, не желающая воевать до последнего жителя Империи.
Опасения главы миссии оказались напрасными. Гостеприимство распорядителей предстоящего суда превзошло все ожидания. Удобство и убранство приготовленного жилища заставило бы довольно хмыкнуть самого утончённого придиру. И дело даже не в роскоши, комфорте и обслуживании, продуманном до мелочей, хотя, всё это и вправду было на самом высшем уровне. Примечательным было то, что номера, будто гнёзда гигантской птицы, располагались на верхушке огромного дерева, с которого открывался умопомрачительный вид на старинные пещеры и водопады, впадающие в океан, откуда, по слухам, и начала своё развитие радушная цивилизация. Зрелище завораживало! Перед столь грандиозной картиной проблемы даже галактического масштаба казались мелкой суетой, не заслуживающей особого внимания и уж точно недостойной волнений и переживаний. Лик Мор стоял на балконе, окружённом невидимыми силовыми полями, и наслаждался зрелищем. Беспокойство понемногу ослабевало, медленно уступая место безмятежному умиротворению, и это было очень кстати для руководителя делегации. Сразу по прибытии на место он получил уточнённый прогноз аналитического отдела на исход всего мероприятия, вселивший в него большую тревогу, граничащую с паникой.
Дело в том, что девяностопроцентная вероятность успеха, о которой Главный секретарь рассказывал коллеге, была получена на основе анализа по неполным данным. Пока шла подготовка к суду, глава правительства Объединённых миров мучился дилеммой: передавать приложение к договору с инсертумами группе аналитиков для изучения, или нет. С одной стороны, эта часть договора была строжайше засекречена. На уровне руководителей режим секретности мог быть нарушен без особых последствий, но открывать тайные документы сотрудникам рангом ниже было чревато. Можно было очень легко лишиться кресла и попасть на Комиссию по расследованию нарушений руководящей деятельности. И в то же время, он понимал – документ содержит важные для точного прогноза данные, не учесть которые, означало подвергнуть всё мероприятие риску провала. После совещания с коллегами было выбрано промежуточное решение. Из секретного приложения выделили общую идею и подали аналитикам как новые данные разведки. Обработка много времени не заняла, однако прогноз сразу упал с девяноста до шестидесяти пяти процентов на успех. И тогда было решено показать тайное приложение полностью, а делегации, тем временем, уже следовало прибыть к месту переговоров. Дорога не была долгой и утомительной, и когда Главный секретарь уже распаковывал чемоданы, миссия получила обескураживающий отчёт с вероятностью успеха мероприятия всего-навсего в сорок пять процентов. Иными словами, после тщательного продумывания и подготовки шансы на успех были, что называется всего лишь пятьдесят на пятьдесят, или, даже, чуть ниже. Именно это обстоятельство так встревожило главу делегации.
Обретя столь необходимое сейчас спокойствие, Лик Мор начал, наконец, рассуждать здраво: «В конце концов, ничего страшного пока не случилось, а идея с судом всё равно была единственной лазейкой, позволяющей избежать исполнения невыгодных
