машину и пошёл на сближение с незнакомцем.
— Вов, да ну его на хер, посадят ведь. Давай ему просто морду разобьём — руки, ноги переломаем.
Парни видели перекошенное от злости лицо бородача, но испуга там не замечали.
— Хорошо! — коротко кивнул товарищ и прямо перед фигурой метрах в двух вывернул влево.
Они оба синхронно выбежали из машины в направлении мужика, явно готовые исполнить задуманное и сурово покарать его за случившееся. Подскочили одновременно. Одновременно и замахнулись для удара. Но кулаки парней ударили лишь пустоту. Мужик внезапно исчез. Просто растворился в воздухе. Как будто его и не было.
— Не хера себе! — изумлённо произнёс Вован. — А так бывает? — он озадаченно озирался по сторонам, отказываясь верить в происходящее.
А Пашку словно пронзило молнией и пригвоздило к земле. «Значит, ни хрена не закончилось», — с сожалением подумал он. «Опять всё по-новому. Ну ё-моё, блин! Что ж за дела-то? Как же теперь быть и как с этим всем бороться»?
— Пашка, ты видел? Он же в натуре исчез. Его нету! — всё удивлялся Вова. — Как так-то? Чё ты молчишь?
Павлуха вяло кивнул: «Исчез. А может, и не было никого». Вова пристально посмотрел в глаза товарищу.
— Как не было? Я же его чуть не сшиб. Чё за фигня такая?
Павлик вздохнул.
— Поехали. Надо будет ещё в больничку заскочить, а то кровь течёт не переставая.
— Кабаны, блин! — крикнул вдруг Владимир. — В машину быстрей.
Парни кинулись к автомобилю.
— Мож погонять их по полю, — задумчиво предложил Вовка.
— На хер это надо! Да и машину жалко. Поехали лучше отсюда.
____________________________________________________________
[1]Керамика — здесь осколки керамических и глиняных изделий прошлых веков.
[2]Прохор — металлоискатель Garrett AT Pro (копарьский сленг).
[3]Пряслице — грузик в форме диска или невысокого цилиндра со сквозным отверстием по продольной оси, применявшийся для утяжеления ручного веретена и крепления пряжи на нём.
[4]Царский билон — серебряная монета, выпускавшаяся до 1917 года 500 пробы.
[5]Екатерининский гривенник — серебряные десять копеек императрицы Екатерины II.
[6]Сопутка — предметы, поднятые в процессе копа, но не относящиеся к какой-то конкретной группе находок (копарьский сленг).
[7]Гендальф — один из центральных персонажей романов Джона Р. Р. Толкина «Хоббит» и «Властелин колец».
[8]Фискарь — штыковая лопата Fiskars (копарьский сленг).
[9]Горка — горный, ветрозащитный комплект одежды, используется военнослужащими, охотниками и рыболовами, туристами в России.
Глава 7
— Что с тобой случилось? — испуганно спросила жена, глядя на Павла. — Тебе в больницу надо.
— Были уже, — хмуро ответил Пашка, показывая руку с наложенными швами и заклеенный пластырем бок.
— Что произошло? — повторила жена.
— Кабаны в поле напали. Еле отбились с Вованом.
— Кабаны? — ужаснулась Марина, — точно? Или это снова твои мистические дела?
Павлик вздохнул и отвёл взгляд в сторону.
— Скорее всего, они. Там мужик ещё был, который этих кабанов на нас натравил. А когда мы с Вовкой хотели его за это отмудохать, исчез, прямо на глазах.
— Знаешь, что, — с истерикой в голосе закричала супруга, — никаких больше копарьских вылазок. Не хватало ещё, чтобы ты себя где-нибудь там угробил с этой своей мистикой.
Павел посмотрел на жену и увидел у неё на глазах навернувшиеся слёзы переживания.
— Да причём тут моё кладоискательство, — с грустью на лице развёл он руками, — если бы это только там приключалось. А то и в гараже, и в доме, да и у вас в селе тот раз тоже было. Сама же всё знаешь.
Марина притихла, замолчал и Пашка, медленно присев на диван.
— Значит, не помогло, — грустно констатировала жена.
— Выходит, что так, — выдохнул Павел.
— И что теперь делать? — спросила супруга.
— Не знаю пока. Ничего ещё не придумал, — нахмурился Павлуха.
— Слушай, — вскинулась Марина. — А может, тебе к бабе Вере съездить?
— К которой мать возили грыжу заговаривать? — уточнил Павлик.
— Ну да, к нашей бабе Вере из Васильевки. Она много кому помогла. К ней и от сглаза с порчей ходят избавляться. Говорят, она и ведьм может на «чистую воду» выводить. Будущее тоже вроде видит.
Павлуха немного повеселел. Он знал наглядно бабу Веру, всегда с ней здоровался, и года три назад она здорово помогла его матери, сумев «выгрызть» грыжу на позвоночнике. С того времени мать на спину больше не жаловалась.
— А чё, конечно съезжу. Завтра же после работы и поеду.
— Вот и хорошо, — одобрила жена, — нас с дочерью заодно захватишь с собой.
И Павлик, как человек, который, возможно, нашёл выход из трудного положения, успокоился. На его лице даже промелькнуло подобие улыбки.
На следующий день, отпросившись у начальника на час пораньше, вместе с женой и дочерью поехал в село, к бабе Вере. Она обычно принимала с раннего утра и до обеда, но для своих односельчан делала исключения. У её дома почти каждый день ещё с ночи стояли машины со страждущими. Диапазон посетителей был широк. Помимо своих, местных, были люди из разных близлежащих областей. Она никому не отказывала. Лечила, как правило, молитвами да разными заговорами. Иногда давала мазь собственного изготовления и святую воду. Денег за лечение не брала, лечила бесплатно. Но люди всегда ей везли кто, что и сколько может. Вот к ней Павлуха и отправился со своими проблемами. Жену с дочерью предварительно оставив у родителей, поехал на другой конец села.
Баба Вера жила вместе со своей средней дочерью в большом просторном доме с двумя выходами. Ей было уже далеко за восемьдесят, но на свои годы она не тянула, оставаясь ещё весьма бодрой старушкой. Сама себе готовила, сама возилась в огороде. Под приём посетителей у неё была выделена отдельная комната, все стены которой были увешаны иконами. Как старинными, так и современными.
Павлик зашёл и присел на небольшой диванчик. Дочь бабы Веры зажгла свечу на столе перед образами и пошла звать мать. Минуты через две она появилась в домашнем халате и повязанном платке.
— Ну что, голубь мой, рассказывай, с чем пожаловал, — спросила она, пристально вглядываясь в него ясными голубыми глазами.
Павлуха несколько застеснялся, он ещё не привык
