сэра Магнуса? — осторожно поинтересовался Кристиан.
— Так хотел бы мой папа, король, — с тоскливой ноткой промолвила она, — потому что тогда я буду жить здесь и смогу видеться с ним каждый день. А я так его люблю, что очень не хочу разочаровать.
Кристиан подождал, когда последует «однако», и оно не замедлило последовать.
— Однако, — продолжила Маргаритка, — Магнус такой… такой кроткий, что невольно хочется ему приказывать, будто я его матушка. Кроме того, он пнул Топси. — Помолчав, она добавила: — О, полагаю, он вовсе не злой и наверно пнул по несчастливой случайности. Но я знаю, чего он хочет, и отнюдь не меня. — После еще одной паузы она сказала: — Знаешь, мой папа больной и совсем старый. Я хочу, чтобы он был счастлив.
Кристиан не мог удержаться, чтобы не спросить:
— А что насчет того утра, когда вы сказали, что нет ничего, чего бы вы хотели получить, выйдя замуж?
Принцесса грустно улыбнулась Кристиану:
— Я забыла о счастье папы. Мое замужество даст ему это счастье.
— Но… с Магнусом? — спросил Кристиан.
Он понимал, что давно пресек черту между слугой и его хозяйкой, но все труднее и труднее было так о ней думать. Поскольку он уже так далеко зашел, то решил не останавливаться. Как сказал бы Эдрик, семь бед — один самоцвет, что бы это ни значило. Из большей части поговорок Эдрика эта имела еще меньше смысла.
— А с кем еще? — сказала Маргаритка. — Всякий королевич на много лиг вокруг побывал здесь на моих смотринах, и я всем дала от ворот поворот. Никогда не видела такое скопище напыщенных индюков, простофиль или солдафонов. И еще несколько неплохих юношей, с которыми у меня не было ничего общего. В любом случае большинству из них я не понравилась, поскольку я не такая, как все принцессы. Магнус — моя последняя надежда.
— Жених должен быть королевского рода? — поинтересовался Кристиан. — Именно это сделает вашего папу счастливым?
— Не думаю, что папе это важно. Он просто хочет мне хорошего мужа и друга на всю жизнь. Но не забывай о моей матери. Ей ведь тоже есть, что сказать по этому поводу. Что касается ее мнения, то поклонник должен быть только королевских кровей. Она живьем съест папу, если он дозволит иное, и тогда мое замужество пропадет зря.
Все было так сложно, что Кристиан едва поспевал осмыслить. К счастью, Маргаритка — девушка разумная, а то сделала бы настоящую глупость. Хотя Кристиан не совсем понимал, как брак с Магнусом — самое разумное, что можно сделать. И все же Кристиан радовался, что она разговаривала с ним, как с равным, как с тем, кому могла доверить свои тайны.
— У меня три красавицы сестры, как ты наверно знаешь, — теребя кисточку шали, говорила Маргаритка. — Они вышли замуж за принцев по любви. Калиста и Ева замужем за братьями-близнецами — за принцами Тедди и Гарри из Зандельфии, соседнего королевства, которым правит король Бофорт. И обе станут королевами, потому что братья станут королями. Детьми они были так похожи, что их путали и не знали, кто есть кто, и кто из них старше. Представь, что за путаница настанет — сразу два короля и две королевы. А третья сестра, Татьяна, уже королева Среднего Занибара. Ее муж король Уилли унаследовал трон, когда ему исполнилось только четырнадцать, и он с тех пор правит, я бы сказала, как исполненный благих намерений, но недалекий подросток. К счастью, сестра очень умная особа, и ему хватает смекалки спрашивать у нее совета. Все три свадьбы справляли в один день, настоящий сумасшедший дом, но матушке было по нраву. Все королевские особы этого полушария набились в замке, ни одного свободного уголка, торжество вышло таким грандиозным, что тошно было смотреть. Поэтому, как видишь, даже если папа будет не против, матушка не потерпит нетитулованного зятя. У нее репутация, которую ей надо поддерживать. Королева всегда говорила, что хочет стать матерью по меньшей мере трех королев. Из чего, я догадываюсь, выходит, что она не верит в мой успех на этом поприще.
Слушая ее, Кристиан сел на пятки. Он не мог признаться, что видел свадьбу ее сестер с другого берега реки и знает, как раздражал Маргаритку пышный наряд и как ее избегали гости.
И также не мог сказать, что королева Олимпия не верит в то, что Маргаритка будет королевой лишь по одной причине — ее мать сама, возможно, этому помешает.
— Если бы вы стали королевой, как бы правили? — спросил он, пытаясь представить ее на месте королевы Олимпии.
— Знаешь, — начала Маргаритка и, скрестив ноги, уселась на каменный пол, при этом юбки вокруг нее пышно вздымались так, что она, по мнению Кристиана, стала похожа на цветок, выросший в многоцветном горшке, — я много об этом думала, потому что править — значит иметь власть, а когда у тебя она есть, ты должен ее использовать мудро. Ты не можешь забыть о ней, как, боюсь, поступает мой дорогой папа, или злоупотреблять ею так… ну, как некоторые особы. И не можешь считать ее как само собой разумеющееся.
Когда Маргаритка сказала про злоупотребление, Кристиан понял, что она думала о своей матери, а когда говорила о восприятии власти, как о само собой разумеющемся, он сам вспомнил Королеву Маб.
— Прежде всего, — продолжила Маргаритка, — я должна убедиться, что есть ли всем, где жить, и хватает ли им еды. А то не сможешь ничем другим заняться, если будешь беспокоиться только об этом каждый день. Потом я должна убедиться, что все умеют читать. Таким образом они научатся, как делать то, что хочется, и еще смогут себя сами развлекать. Еще я позабочусь, чтобы все придерживались хороших манер, тогда в королевстве будет царить мир. И каждый должен иметь возможность работать столько, сколько разумно. Праздность приводит к бесполезности и скуке, а тяжкий труд угнетает и приносит усталость.
«Какие замечательные идеи», — подумал Кристиан.
Ему очень захотелось бы стать жителем королевства, где она будет править.
— А как призвать к порядку людей, совершающих плохие поступки? — спросил он принцессу. — Ведь такие всегда есть.
— Вот это будет самое трудное. Терпеть не могу наказывать. А что бы сделал ты?
Кристиану польстило, что она спросила. И хотя он прежде не думал ни о чем подобном, ответ пришел сам собой, будто сидел в голове и только ждал, когда его извлекут наружу.
— Думаю, я бы составил список наказаний за каждое преступление, чтобы всякий знал, каковы последствия, если совершит плохой поступок. И потом
