вещи, тихо вышла из номера. У неё была надежда, что работники кухни просыпаются рано и подскажут как выбраться отсюда. Времени было пять тридцать.
– В шесть приедет машина, привезёт продукты и подбросит вас до посёлка, а дальше маршрутка до метро. Не понравилось у нас?
– У вас очень хорошо. Я ошиблась с компанией, – грустно улыбнулась Полина.
– Хотите чай или кофе? Пойдём на кухню, за чашкой и время пролетит быстрее.
Полина попала в свою квартиру около девяти утра, и тут же услышала звонок своего телефона.
– Вика, не паникуй. Я уже дома и благополучно добралась на метро. Со мной всё в порядке.
– Сердишься?
– Я сержусь на себя. Нельзя быть такой слепой. Жаль, что ты мне не сказала о поездках такого характера. Можно было избежать лишних знаний и волнений, – она понимала по посторонним звукам, что Вика говорит по громкой связи, скорее за завтраком. – Извини. Не обижайся, – «Что ж на душе так паршиво? – думала она, стоя у зеркала. – Вика ничего не сказала о Соколове. Может, всё обошлось? То, что, практически, каждый шеф спит со своей молодой сотрудницей – считается нормальным и не вызывает эмоций. Повышение на работе через постель обычное дело. Но как Соколову пришла мысль переспать с дочерью своего друга? Ладно, дала бы я повод для этого. Я считала его почти вторым отцом. Как мне теперь работать? К чёрту контракт, к чёрту магистратуру, эту квартиру и Москву к чёрту! Напишу заявление в понедельник, отработаю две недели и вернусь домой. А сейчас приму душ, смою с души обиду, а после стирки пообедаю где-нибудь в городе. Это ни мне должно быть стыдно, а ему. Главное, чтобы не оглох». Она уже закончила стирку, высушила волосы, собираясь пообедать где-нибудь, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял Соколов с букетом.
– Решили повторить и начать днём и с цветов? – спросила Полина, оставляя двери открытыми и пройдя вглубь квартиры, не особо думая, что будет делать хозяин. – У вас нет проблем со слухом? Уши не беспокоят?
– С ушами всё в порядке, хотя я на минуту оглох. Я пришёл извиниться.
– Значит, не стоит переживать за ваше здоровье и отвечать за членовредительство. В понедельник я напишу заявление и вернусь домой.
– А как же договор?
– К чёрту договор, к чёрту вас вместе с компанией, к чёрту ваши извинения. У моего отца и мысли бы не возникло обойтись так с вашей дочерью. Как вам в голову пришла такая мерзость? Это мне стыдно смотреть вам в глаза, а не вам.
– Присядь, Полина. Я очень перед тобой виноват, но будь я самодуром, я не пришёл бы с извинениями и оправданиями. У меня есть оправдание своему поведению. Моя история о безответной любви началась почти двадцать лет назад, когда я впервые увидел твою маму. У меня была богатая жена, дочь, а мама стала моей мечтой. Я очень надеялся, что когда-нибудь она сможет стать моей, – он прошёл, присел на край постели, бросив на неё букет, и тяжело вздохнул. – Это была моя идея открыть в вашем городе клинику. Её поддержал отец Сергея и всё получилось. Но я знал и другое, деньги людей меняют, и отец твой не стал исключением. Ты помнишь свою поездку в Париж? Уже тогда я знал, что в вашей семье не всё так гладко. Оля не могла тогда уйти от мужа из-за его родителей и тебя. Эти десять лет я пытался её забыть и не смог. Год назад она мне в очередной раз сказала: «Я не могу, прости». Ты стала взрослой и всё больше походила на мать. Я пригласил тебя на работу, преследуя свои цели и рассчитывая, что ты такая же как Диана, как многие из моих знакомых. Дай ты мне хоть маленький повод на близость, я сделал бы тебя своей любовницей и жил с мыслью, что ты это она. Твоя поездка с Дианой на горнолыжный курорт, которую я сам и организовал, дала мне первый толчок. Дочь рассказывала, как ты там развлекалась.
– Стоп! С этого места, чуть подробнее.
– Не будет подробностей.
– В таком случае я вас разочарую и начну с того, что вы не просто слепы, но и глупы. Вы действительно верили в то, что будете отдыхать вместе с дочерью? Тогда почему я, полетевшая вместо вас, сидела в другом салоне самолёта и жила в другом отеле? За семь дней я видела Диану пять раз за ужином, а отдыхали мы в разных компаниях. Что она обо мне могла рассказать, если мы не общались и не виделись? – Полина достала альбом с фото. – Это пара из Питера, эта из Казани. Ваша дочь не перестаёт удивлять своей больной фантазией. Зачем ей это? Значит, вы сделали свои выводы?
– А нынешняя поездка? Ты должна была быть в курсе, что Вика устраивает настоящие оргии. Что я должен был подумать?
– Думаю, Виктория не ожидала, что я приму приглашение. Но уже на базе просила, чтобы я ничему не удивлялась. До вечера все вели себя пристойно. Я ушла рано, доставив назойливому Владу неудобства в виде удара в промежность. Я даже не знала, что вы приехали.
– Мне пришлось прикинуться пьяным и сказать, что приехал из «Терема» для инспекции, а после очередной дозы я как будто отрубился. Прости меня Полина. Даже не получи я по ушам, дело бы не зашло дальше поцелуев. Я понял, что ты, это ни она. Да, ты молода, красива, но ты ни она.
– Почему я должна вам поверить? Вы вбили себе в голову, что я доступная, решили этим воспользоваться. А когда не получилось, сочинили трогательную историю. Вы же были в кабинете, когда Вика приглашала меня на базу. Почему не пресекли моё согласие поехать? Сказали бы в лицо, что не знали о моей сексуальной распущенности, и поездки бы не было. С вашего согласия я дважды сама себя наказываю, а вас интересует только мой моральный облик, причём с плохой стороны. Это нормально?
– Не удивляйся. Когда сам далеко не святой, а вокруг много пошлости, трудно поверить в чью-то порядочность. При твоей внешности вести себя так скромно, мне казалось подозрительным.
– Вы были близки с моей мамой?
– Был, десять лет назад. Я люблю твою маму.
– А как же отец? Вы с ним друзья.
– Мы и друзья, и партнёры. Я не пытаюсь разрушить его жизнь, развалить бизнес, но я не могу заставить его полюбить твою маму, а её уйти от мужа. Это решение
