Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
следствию.
– Раз нет заявы, отделаешься условным. А много чего взял у нее?
– Да откуда, копейки. Одно плохо, ударил ее несколько раз по голове. У нее, видимо, тяжкие. За это меня могут посадить, тут ее заява не потребуется.
– Могут посадить по факту, без заявы. – Семисынов встал, прошелся по камере. – А у тебя ходки[2] есть?
– Нет, была условка, уже погашена.
– Это хорошо, а вот я приехал. Менты от меня не отстанут, вцепились как собаки бешеные, продыху не дают. Недавно только откинулся, по мокрухе сидел, теперь менты опять мокрое шьют, – детина горестно вздохнул, почесывая затылок.
– Не смогут, сейчас времена не те, разберутся, отпустят, – Владлен пытался изобразить сочувствие.
– Твои бы слова, да богу в уши. Ладно, спать, утро вечера мудренее.
Семисынов лег и вскоре захрапел. Такого смачного храпа Владлен ни в жизнь не слышал! Храп этот для него был слаще музыки. Димов уже контролировал ситуацию, заливистые рулады сокамерника были гарантией того, что сон соседа крепок и тот не вздумает вдруг душить его под покровом ночи.
Утром после завтрака Семисынов отломил кусочек булки и просунул руку через решетку двери.
– Дозор, Дозор, иди сюда.
Собака подбежала и взяла в рот кусочек булки.
– Молодец, Дозор, молодец, – Семисынов погладил животное.
– Здорово, – удивился Владлен. – Он кого охраняет, нас? Такой добродушный.
– Тсс! – Семисынов приложил палец к губам. – Это наш человек, он разносит почту по камерам.
– То есть как? – еще больше удивился Владлен.
– Видишь у него ошейник? Вот туда записочку, а потом из другой камеры его подзовут и заберут эту маляву. Наш человек!
«Какое-то предательство интересов службы! Никогда не думал, что и животные тоже могут подпортить дело. Сам Дроздов не поверит!» – вспомнил Владлен ведущего программы «В мире животных».
Часам к десяти забряцали замки, стали выводить задержанных. Пришли и за Семисыновым. Уже новый дежурный открыл дверь камеры.
– Семисынов, к выходу, на допрос к следователю!
Через некоторое время дверь вновь открылась, и в камеру зашел мужчина в штатском.
– Пойдем ко мне.
Они миновали коридор и оказались в кабинете, расположенном тут же, в изоляторе.
– Я опер, курирую ИВС. Зовут меня Юрий, – представился мужчина. – Как прошла ночь?
– Спокойно. Этот про убийство молчит, больше меня спрашивал.
– А как ты думаешь, он в тебя поверил?
– Мне кажется, что да.
– Сейчас Семисынов находится в городском отделе, с ним там работают оперативники. После обеда его привезут обратно, сообщив, что завтра переведут в следственный изолятор. Узнав о переводе и зная, что тебя через три дня выпустят, он может что-нибудь передать для сожительницы. Еще его опера напугали тем, что на днях обследуют весь участок в поисках трупа, разберут придворовые строения.
– Понял, меня хорошо инструктировали.
– Чайку, пирожков хочешь? – Юрий пододвинул ему тарелку с едой.
– Нет, не надо. Сокамерник учует…, а то идет такой вкусный запах, как бы не пропитаться им. Да и лучше быть немного голодным к обеду.
– Правильно говоришь, как по инструкции, – улыбнулся Юрий. – Тогда айда в камеру.
– У меня еще одно, – Владлен остановился на пороге. – У вас там собака Дозор, его используют в качестве почтальона. В ошейнике разносит записки по камерам.
– Мне всегда не нравилось, что здесь держат собаку, – удивленно нахмурил брови Юрий. – Толку от него нет, ко всем привык. Это инициатива начальника изолятора держать пса. Велю, чтобы его убрали. Тут борешься с предателями-сотрудниками, животного-двурушника мне еще не хватало!
К обеду привели Семисынова. Он долго молча ходил по камере, о чем-то лихорадочно думал.
– Тебя когда освобождают? – наконец спросил он Владлена.
– Уже через два дня, – напрягся Владлен, понимая что наступает тот момент, ради которого он находится здесь.
– У меня будет к тебе просьба. Сходи к моей бабе, она живет Залогом, передай от меня ей маляву[3], я сейчас нацарапаю…Меня завтра утром переводят в следственный изолятор в Марху. Сделаешь?
– Попробовать можно. А не обыщут при освобождении? Не дай бог, письмо попадет к ментам, подставимся.
– Нет, не будут, обыскивают только тех, кто поступает.
– А что у нее за дом? – У Владлена в голове моментально появилось продолжение легенды. – В городе мне сейчас негде жить, мне бы перекантоваться дня два-три, потом махну к себе на родину. Не намерен я сидеть за эту Акулу, сильно искать не будут, не та она потерпевшая, чтобы за нее менты напрягались.
– Можешь пожить у нее. Тогда будет еще одна просьба – помоги ей в том, о чем я ее прошу. Только без фокусов, если что, я тебя из-под земли достану!
– Вопросов нет. Сказано – сделаю.
– Зовут-то тебя как? Уже целый день калякаем, а имени не знаю.
– Алексеем меня зовут, а тебя?
– Жорой величать. Курские мы. Говорят, прадед имел семерых сыновей, вот и фамилия Семисынов.
После обеда Владлена вывели из камеры. На улице ждали оперативники, которые посадили его в машину и повезли в отдел.
– Расскажи подробно, что у вас там происходило, – попросил по дороге сопровождавший его оперативник.
– Все идет хорошо. После допроса он вернулся нервный, ходил долго, а потом попросил передать сожительнице записку.
– Вот это уже тепло! – воскликнул оперативник, громко хлопнув в ладоши.
В кабинете обсудили дальнейшие шаги.
– Как я понял, записка пока еще у него? – поинтересовался один из оперативников.
– Да, он вырвал листок из книги и написал прямо между строк. Карандаш такой коротенький у него был.
– Красный?
– Да, откуда вам известно?
– А мы, когда его допрашивали, специально бросили карандашик на стол перед ним. Когда отвернулись, карандаш он уже присвоил.
– Я спросил, могу ли пожить у его подруги денька два. В записке он это должен указать. На всякий случай, это я с ходу придумал, вдруг понадобится.
– Молодец! Это ты правильно сделал, – похвалил Владлена оперативник. – Возможно, придется переночевать у этой Любы.
Владлен вернулся в камеру к шести вечера.
– Ну как, следователь сильно терзал? – Семисынов лежал на нарах, закинув руки за голову.
– Да нет, еще раз показания взял, обвинения пока не предъявил, будет ждать экспертизы Акулы, какие у нее телесные повреждения, только потом…
– Моли бога, чтобы не тяжкие были, – со знанием дела проговорил сокамерник. – Отпускать намерен?
– Да, как и обещал, через два дня…
– Меня завтра увезут отсюда, – Семисынов протянул Владлену туго завернутую бумагу. – Вот ксива, передай Любе, ее так зовут, мою бабу. Спрячь хорошо, лучше под стельку.
После ужина, немного поговорив, легли спать. Владлен дремал, с наслаждением слушая храп сокамерника.
Утром в десять часов пришли за Семисыновым. На прощание он крепко, даже слишком крепко пожал руку Владлена.
«Силища-то у него!
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
