командование Тюренну и Граммону, которого после битвы обменяли на Гелеена.
Скоро Анри получил известие, что эрцгерцог Австрийский Леопольд Вильгельм, уйдя со шведского фронта, с 8000 всадниками и драгунами присоединился к баварцам де Верта. 5 октября 18-тысячная имперская армия подошла к Нордлингену. Виконт, не получивший после Аллерхайма никаких подкреплений, понял, что со своими 12000 человек ему не выстоять. Его небольшая армия перешла Неккар вброд, причем каждый кавалерист вез за собой пехотинца. Тюренн отошел к Филиппсбургу, но из-за активного преследования эрцгерцога он, не имея моста для перехода через Рейн, стал между рекой и Филиппсбургом и укрепился. Когда мост был наведен, обоз и части Граммона переправились на левый берег. Сам виконт с веймарской армией оставался в своем лагере. Захваченные крепости, включая Вимпфен, были потеряны, но спустя несколько недель Леопольд отправился в Богемию, куда его призывали дела этого королевства. Тогда Тюренн спокойно перешел через Рейн и, хотя это было уже в ноябре, овладел Триром. Укрепив Трирский мост и оставив свою армию зимовать вдоль Рейна и Мозеля, в феврале он явился ко двору[50]. Ему тоже была необходима передышка.
Итоги кампании 1645 г. таковы. Французская победа у Нордлингена и шведов Леннарта Торстенссона у Янкова 6 марта 1645 г. подорвали престиж Империи и ее моральный дух. Имперский посол на начавшихся осенью 1644 г. переговорах в Мюнстере граф Траутманнсдорф поочередно передавал Франции пограничные территории: сперва лотарингские крепости, затем весь Эльзас, и, наконец, Брейзах, с которым император Фердинанд III дольше всего не хотел расставаться.
Когда шведская королева Кристина выразила оправившемуся герцогу Энгиенскому благодарность за то, что он отомстил за поражение шведов у Нордлингена 11 лет назад, тот ответил ей, что своей победой французы больше обязаны воле и мужеству Месье де Тюренна. При дворе Мазарини дал обоим полководцам пышный прием и предложил Анри герцогство Шато-Тьерри, бывшее одним из владений, обещанных герцогу де Буйону в обмен на Седан. Так он желал поссорить маршала с братом, но тот разгадал маневр кардинала и отказался, заметив, что не примет ничего, пока обещания его брату не будут выполнены[51].
Далее пути Тюренна и герцога Энгиенского ненадолго разошлись. В следующем 1646 г. Гастон Орлеанский стал командующим войсками в Испанских Нидерландах, и по инициативе Мазарини Луи был переброшен под его начало с целью улучшить ситуацию на этом театре военных действий. Осознавая превосходство своих полководческих способностей, он, по-видимому, охотно и добросовестно пошел служить под началом дяди короля. Во время продвижения армии к городу Мардик, находившемуся недалеко от Дюнкерка, его внезапно охватила идея осадить именно Дюнкерк — самую важную и сильную крепость на побережье. Но герцог Орлеанский не отважился на такое предприятие. Он сосредоточился на Мардике, который после 20-дневной тяжелой осады был взят им годом раньше, а позже был опять захвачен испанцами грамотно спланированной внезапной атакой. После ряда кровопролитных вылазок французам удалось взять этот город, после чего удовлетворенный Гастон удалился в Париж праздновать победу. Получив командование над изможденной 10-тысячной армией, герцог Энгиенский не мог не осуществить того, что задумал.
Для исполнения своего головокружительного плана, 4 сентября он двинулся на Хондшотен, где и разместил свой основательный обоз. Его ближайшей задачей стал город Фурне. Луи надо было пересечь несколько каналов, питаемых рекой Кольм и обороняемых войсками, равными по численности его собственным. Герцог построил свою армию в три колонны, которые при необходимости могли поддержать резерв, которым командовал он сам. Первая колонна под командованием Гассиона двинулась на Фурне и отбросила испанские войска к Ньюпорту, где находился испанский командующий Карасена. Вторая колонна под командованием генерала Лаваля на левом фланге Гассиона успешно форсировала линию каналов реки Кольм. Третья колонна Вилькье, встретившая неожиданное сопротивление и своевременно поддержанная резервом герцога, взяла штурмом Фурне — ключевую позицию для всякого, кто хотел захватить Дюнкерк.
Затем на военном совете, созванном Луи, кто-то высказал предложение осадить Менин вместо Дюнкерка. Но молодой герцог с горячностью, подкрепляемой вескими аргументами и особенно своим статусом, убедил подчиненных в том, что Дюнкерк является намного более важным пунктом, в то время как осада другого города была бы не менее трудной. И его смелый план был утвержден двором. Собственно, терять было нечего.
Дюнкерк стоял на дюнах, простиравшихся по всему побережью до Кале. Море омывало его с севера, на востоке находились Фурне и Ньюпорт, на юге — Берген, на западе — Мардик. Коммуникации в этой местности осуществлялись преимущественно по каналам, дороги проходили вдоль рвов, реки по большей части превращены в искусственные водные пути сообщения, и все это существенно осложняло ведение военных кампаний. Область между Мардиком и Ньюпортом пересекали малые реки и каналы, и в целом местность была хорошо приспособлена для обороны и трудна для наступления. Толстые стены Дюнкерка прикрывались огромными башнями, а глубокий ров был наполнен водой. Заходящий на территорию города морской залив образовывал удобный порт, способный вместить 800 кораблей; вход в порт защищали городские укрепления, выходящие на дюны, и два волнолома с артиллерией. Эта твердыня фландрских владений Габсбургов содержала многочисленных каперов, которые наносили большой урон французской торговле, и успешно нападали на голландский флот. Гарнизон под командованием маркиза Лейдена насчитывал 10 000 человек (по Гетри — 3000 солдат и 5000 милиции). Кроме того, на границе Республики Соединенных Провинций стоял лагерем герцог Лотарингский, имперские командующие Пикколомини и Бек находились в Дендермонде, а Карасена — в Ньюпорте. Сезон боевых действий подходил к концу, и успеха следовало достичь либо быстро, либо, как полагал герцог Энгиенский — никогда.
Сначала он направил в Гаагу посла заручиться помощью Генеральных Штатов Голландии, которые послали флот патрулировать море в окрестностях Дюнкерка. 6000 солдат, прибывших к французскому полководцу по морю, Луи разместил в Мардике, а 2000 запорожских казаков (или 2500, из них 800 всадников), завербованных бароном Сиро, и 1000 английских наемников сосредоточил в Кале.
Кстати, вопрос об участии казаков в составе французских войск при осаде Дюнкерка разъяснен не до конца. Точно известно, что Богдан Хмельницкий, занимавший тогда вторую по значимости должность в сечевой табели о рангах — чин военного писаря, в 1644 г. встретился в Варшаве с послом Франции графом де Брежи. Именно Брежи посоветовал кардиналу Мазарини взять казаков на службу. И в октябре 1645 г. после долгих переговоров полк запорожских казаков отправился морским путем через Гданск в Кале. Им пообещали выплатить по 12 талеров за каждого вооруженного казака и по 120 талеров полковникам и сотникам. Именно с этого момента истории запорожцев-наемников украинские, французские, польские исследователи спорят о том, кто
