— Уи-и-и, как красиво! — прилипла носом к окну Нагма.
— Позитивное влияние артиллерии на архитектуру, — засмеялся Фред.
— А причём тут артиллерия? — удивился я.
— Появление осадной артиллерии сделало бессмысленной традиционную надземную фортификацию, — в разговор неожиданно вступил генерал Корц. — При наличии достаточного боезапаса пушки рано или поздно разваливают любую стену, причём с безопасного для осаждающих расстояния. Если раньше срок осады ограничивался только запасами продовольствия гарнизона, и надо было либо сидеть под стеной месяцами, либо идти на штурм, то артиллерия резко изменила тактические схемы. Вывела, так сказать, противостояние в поле, где первые примитивные пушки были гораздо менее эффективны. В стену замка промахнуться тяжело, а до стрельбы по маневрирующей пехоте им было ещё расти и расти. В общем, значимость крепостей в военном деле сильно упала.
— …И они превратились в загородные резиденции, — подхватил Фред. — В стенах прорубили широкие окна, во дворах развели палисадники, рвы засыпали и засадили розами. Ещё один пример того, как тесно всё взаимосвязано.
Повозки въехали в просторный внутренний двор и остановились.
— Прошу вас, господа! — заглянул внутрь кареты сопровождающий. — Мы прибыли!
Выделенные нам с Нагмой апартаменты можно, наверное, назвать роскошными. Уверен, что по местным меркам это все пять звёзд, супер люкс и вообще королевский уровень в буквальном смысле. Почти наверняка девяносто девять и девять десятых населения этого мира нам бы позавидовали чёрной завистью. Меня же больше всего волнует вопрос, насколько крупные тут клопы. Потому что балдахин над кроватью в эту эпоху вешают не для красоты, а чтобы насекомые с потолка не падали прямо в раскрытый рот. А так-то да — драпировки, гобелены, ковры. Всё очень красивое, но свою главную функцию — теплоизоляцию холодных каменных стен — выполняет так себе.
— А тут дубак! — недовольно ворчит Нагма, швыряя рюкзак на кровать.
— С отоплением в замках всегда было не очень.
— Зарядить планшет тоже, надо полагать, негде?
— Мы привезли с собой генератор, — сообщаю я. — Но он один, маломощный, топлива к нему не цистерна, так что на многое не рассчитывай. Твой планшет не входит в список приоритетных потребителей.
— Хорошо, что я закупилась скетчбуками. И карандашами. И красками. И лайнерами. И…
— Надеюсь, туалетная бумага в список вошла?
— А что, должна была?
— В первую очередь. Так же как средства… хм… индивидуальной женской гигиены.
— Да блин! Во засада! А как же местные дамы обходятся?
— Лучше тебе не знать, поверь.
— Слушай, а где тут сортир вообще, как ты думаешь? Мне надо.
Нагма распахивает дверь за дверью, найдя вторую комнату с кроватью поменьше, несколько здоровенных шкафов — один из них забит сложенным постельным бельём, другие пусты, — кладовку неизвестного предназначения и так далее. Искомого санузла не находит.
— Судя по количеству шкафов, они бегают писать под кустик в Нарнию, — сердится она.
— Под кроватью посмотри, — советую я.
— Я серьёзно, пап!
— Я тоже.
Под кроватью обнаруживается неслабых размеров горшок — в такой может целый бегемот опростаться. Посудина из толстого белого фарфора покрыта глазурью и цветочной росписью. В такую хорошо фикус сажать, но она не для этого.
— Папа! Серьёзно? Вот так?
— Для девочки, выросшей в кыштаке, ты чересчур привередлива.
— Это было давно! Я разбаловалась!
— Забаловывайся обратно. Туалетная бумага у меня в рюкзаке, если что.
— Ты знал, да? Откуда?
— Книжки читал. Исторические. Думаю, до ватерклозетов в домах им ещё лет сто. Если, конечно, Фред не позаботится.
— Я в шоке, пап. И куда потом… Ну, то, что в горшке?
— Думаю, для этого тут есть какие-нибудь слуги.
Я не ошибся. Не успели мы толком расположиться, как прибежала симпатичная девица в кружевном передничке, сноровисто растопила большой камин, а также принесла кувшин воды, таз и полотенце — вода холодная, но умыться с дороги можно, причём девушка ещё и полила нам на руки.
— Там это… Ну… Горшок, — смущаясь сказала ей Нагма.
— Что с ним, молодая госпожа?
— Он, э… Больше не пустой, в общем.
— Сию секунду, молодая госпожа! — служанка преспокойно достала горшок из-под кровати, зачем-то заглянула туда, приподняв крышку, кивнула, и унесла куда-то.
— И тут «госпожа», надо же, — фыркнула Нагма. — Этак я привыкну.
Камин большой, но чудовищно неэффективный. Тепло, только если стоять прямо перед ним. Комната прогревается очень медленно, да и вентиляция помещения с открытым огнём оставляет желать лучшего. Точнее, оставляет желать своего наличия. Кислород для горения поступает, кажется, исключительно через щели в рамах окна, вместе с уличным морозным воздухом. Окна здоровенные, но стёкла небольшие, рама ячеистая и одинарная, так что щелей хватает. По полу тянет холодом, а горячий воздух от камина поднимается под потолок, до которого метров пять, и там, видимо, и остаётся, пока не остынет, отдав тепло деревянным перекрытиям.
— И нафига тут два веера? — удивляется Нагма. — На случай, если нам-таки станет жарко?
— Это экраны для лица, молодая госпожа, — старается не подавать виду, что удивлена, вернувшаяся служанка.
Горшок она принесла пустым и чистым, что и продемонстрировала, сняв с него крышку. Нагма покраснела от такой непосредственности, но всё же спросила:
— И зачем эти экраны?
— Ну как же, молодая госпожа, — служанка из последних сил сохраняет нейтральное выражение лица, — чтобы держать перед лицом, когда греетесь у камина. Иначе ваше прелестное нежное личико может покраснеть от жара.
— Э… Ну, ладно. Слу-у-ушай… Как тебя зовут, кстати?
— Дари́я, молодая госпожа. К вашим услугам.
— Так вот, Дарья…
— Дари́я.
— Ладно, Дари́я. А как тут помыться, к примеру?
— Слить вам на руки ещё раз?
— Нет, если, хм, не руки, например?
— Личико ваше нежное можно в тазу умыть.
— Да блин… А всё остальное?
— Не поняла, молодая госпожа.
— Целиком помыться как?
— Вы что, молодая госпожа! Зима же! Лёд с озера месяца через четыре сойдёт!
— О, Аллах милосердный! Папа! Куда ты меня привёз?
Глава 6. Математика не подводит
— Шучу, молодая госпожа, извините! — Дария смотрит на возмущённое лицо Нагмы и заливисто хохочет. — Простите меня, ради бога, не удержалась! Ну конечно же, вам не надо ждать, пока лёд сойдёт с озера, чтобы помыться.
