Тебе действительно лучше прочесть в заключении. Пошли! — он достаточно властно взял мою свободную руку в свою, другой накрыл тело и потащил меня на выход. Сопротивляться не было сил. Но я оглянулась и со слезами на глазах смотрела на эту последнюю каталку, пока она не скрылась из вида.
— Гематомы были свежие? — тягостное молчание вгоняло меня в слезы и мне хотелось обсуждать что угодно, лишь бы не слышать тишину, иногда прерываемую треском ламп.
— Да, но они небольшие, как будто ему сжимали плечо. И подробности тебе действительно лучше узнать из заключения.
Я наконец убрала пистолет обратно за пояс и села прямо на бетонный пол. Тишина вновь начала сгущаться.
— А ты давно тут работаешь?
— Я — практикант и тут я всего месяц, только меня никто не предупреждал, что тут могут угрожать пистолетами, — он же совсем не боялся меня и спокойно шутил. Эта шутка даже заставила меня засмеяться.
— Но мне очень нужно было осмотреть самой тело. Кто ж знал, что это так трудно! — искренне поделилась я.
— Да, мне тоже было трудно и начинал я с незнакомых людей. Мне помогает знание, что это уже пустые оболочки, а их души или сознание, где-то в лучшем мире. Наверно, уже после десяти, а то и пяти, трупов эмпатия начинает теряться. Я уверен, именно из-за этого врачи такие чёрствые и не сочувствующие, — размышлял он вслух.
— Возможно, их профессия всё-таки обязывает. Ведь они должны лечить, а не стенать и рыдать над каждой царапиной.
— Так я могу тебе чем-то помочь?
Я впервые осознанно посмотрела на этого практиканта. Он был молод, скорее всего, такого же возраста, как и я, и теперь он совершенно не казался мне глупым. Почти никто не предлагает мне помощь. Каждому, как и мне, видится, что я справлюсь сама.
— Нет, не думаю. Справлюсь, спасибо, — я встала с пола и вымученно улыбнулась.
— Удачи, — он уже уткнулся в телефон и продолжал есть свой бутерброд.
Хотелось сказать на прощание что-то ещё, а может даже спросить по какому графику он работает, но практикант не обращал на меня никакого внимания и мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы просто развернуться и выйти. За спиной я услышала какой-то тяжёлый вздох, однако, не стала оборачиваться.
На улице меня уже ждали. Влад снова курил и на этот раз к нему присоединился Паша.
— И мне сигаретку, пожалуйста, — вышла я к ним.
Брат молча протянул мне пачку. Он всегда курил хорошие сигареты и мне нравилось стрелять их у него. Первый затяг и я ощутила как мои лёгкие наполняются едким дымом. На улице уже стояли сумерки и это было неприятно глазу.
— Что будем делать? — спросил Паша, докурив свою сигарету.
— Краткое содержание проведённой экспертизы, — приказала я.
— Проломлен череп. Кулаком, — отчитался Антон.
От его слов у меня всё внутри оборвалось. Это не просто уличная драка. Серёгу совершенно точно убили.
— Явно удар от профессионала, — выдохнула я дым.
— Так что мы делаем дальше? — не унимался Паша.
— Поехали отсюда, — я наконец докурила свою сигарету и смогла определиться с направлением.
— Куда? — спросил в машине Влад.
— На набережную, — скомандовала я с переднего сиденья.
— А потом? — Паша с заднего сиденья придвинулся так близко, что его лицо оказалось рядом с моим.
— Тебя домой отвезем, — повернулась я к нему.
Машина медленно выехала с больничной парковки. Я кинула пистолет в бардачок, прислонила голову к стеклу и закрыла глаза. В голове проносились все события связанные с братьями: от первой встрече в школе до последнего дела с кражей наркотиков из фуры.
В школе я первый раз встретила Сергея и поговорила по теме татуировок с ним же. Позже, уже от других, я узнала о его братье-близнеце. Довольно долго следила за их жизнями и наконец приняла решение создать себе маленький личный отряд. А раз их было двое, то они были бы моей правой и левой рукой. Эта идея так мне понравилась, что я тут же позвонила Владу — он тогда только начинал работать в службе безопасности, но уже активно набирал связи и пользовался своим положением, так что легко согласился помочь мне и направить беседу с директором детского дома в нужное русло.
Мальчики согласились со мной работать, не раздумывали ни минуты. Я сразу предупредила их, что в начале будут тренировки и тренировки будут тяжёлые, но их решение не изменилось. Они уцепились за возможность лучшей жизни и оставались верными себе и мне.
Тренировки и правда проходили тяжело: мальчики часто приходили пьяные или обкуренные, иногда они даже не могли двигаться в таких состояниях. Но я не бросала их, я видела потенциал, ведь они, в конечном итоге, всё-таки приходили и позже старались выполнять задания, они даже ни разу не опоздали. Просто не умели жить по-другому. Алекс и Серёга замечали, что я всё ещё не отказалась от них, хотя бывали случаи, когда мне ночами приходилось следить за ними, чтобы они коньки не отбросили. Они наконец стали учиться жить иначе и перестали так сильно подводить меня. Когда они стали являться на тренировки в адекватном виде я наконец познакомила их со своей группировкой, не раскрывая детали. С того дня они стали тренироваться вместе и близнецы ещё больше взяли ответственность за свои жизни — все сферы их жизни пошли в гору и в целом они стали достаточно благопристойными гражданами.
Три года назад близнецам тоже было тяжёло, их мир, отчасти, также пошатнулся — они хорошо сдружились с моей командой. Ещё они волновались за меня, но когда узнали, что я свободна, то сделали единственно верный вариант для поддержки — они оставили меня в покое, но предупредили, что я всегда могу связаться с ними, если будут проблемы. Я была им благодарна за это. Я не могла находиться с людьми, которые напоминали мне об этом событии. Мне отчаянно хотелось чего-то нормального и я сделала то, что делает большинство в стрессе — ушла в запой.
— Приехали, — кто-то толкнул меня в плечо.
— Что? Куда приехали? — на миг мне показалось, что я вернулась в то время, когда пьяная вызывала себе такси, называла любой адрес подальше и засыпала.
— Куда ты сказала, туда и приехали, — Влад повернул голову и странно посмотрел на меня.
— И давно? — тупо спросила я.
— Только что. Вернись в реальность.
— Нужно сказать Алексу о смерти брата. Только сначала узнать у него о последних передвижениях, — задумалась я.
— Кстати, а ты не думала, что один и тот же человек? — притихший Паша вновь
