Книга Хроники Абсурда - Александр Райн

На третьем этаже очередь была ещё больше. Федя было ринулся к кабинету, но тут же получил отпор. В воздухе снова замаячил баллончик.

– Мне только спросить, – вежливо сказал он и тут же пожалел об этом. Гвалт поднялся такой, что задрожали перекрытия.

Волнения грозили перерасти в массовые беспорядки со всеми вытекающими. Федя решил не рисковать и применить военную хитрость. Он подкупил физиотерапевта, проплывающего мимо в этих волнах людского безумия, и уже через минуту у Зои Андреевны на руках были анализы и рецепт от врача.

Пришлось ехать в аптеку, которая, как и предполагалось, находилась в другой части города.

– Сначала вы! – протянула Зоя Андреевна таблетку телохранителю.

– Зачем?!

– Вдруг это отрава, я должна быть уверена!

– Но это же лекарство!

– По телевизору говорят, что в каждой аптеке есть небольшой процент опасного контрафакта.

Спорить было бесполезно. Федя выпил таблетку от изжоги, втёр мазь от варикоза и закапал ушные капли.

– Видите – живой.

– Такому кабану нужна двойная порция!

Федя тяжело вздохнул и повторил операцию.

Следующим пунктом был вещевой рынок. Там Зое Андреевне угрожала реальная опасность. Женщина чувствовала себя весьма уверенно в компании телохранителя и расщедрилась на комментарии. Каждый отдел с одеждой был словесно опущен ниже плинтуса, а продавцы посланы дальше видимых границ. Число возможных Раскольниковых росло с невероятной скоростью, и, если бы не суровый вид Феди, Зоя Андреевна вряд ли бы купила свою заколку и вышла с рынка такой же жизнерадостной и невредимой.

Последним испытанием была встреча с небезызвестной Любкой.

Конфликт между женщинами был древним и острым. Он уходил корнями в те времена, когда женщины были ещё студентками. Одна из них на городских танцах увела кавалера у другой. Никто не помнил, чей был кавалер изначально, да и сам он помер за границей сорок лет назад, но обиды были живы и разгорались с каждым годом всё сильней.

– Обзавелась сторожевым псом? – раздался скрипучий старческий голос, когда Федя с клиенткой подходили к подъезду.

– Не твоё собачье дело! – парировала Зоя Андреевна.

– А ты любишь, когда рядом с тобой чужие кобели носятся!

Федя молчал. Вся эта собачья перепалка его жутко раздражала. Ругань набирала обороты. Мат стоял такой, что даже рабочие в соседнем дворе начали ровнее класть асфальт.

– Федя, пристрели её! – скомандовала Зоя Андреевна.

– Но я безоружен!

– Тогда придуши!

– Не могу, меня посадят, – разводил руками Федя.

– У меня зять в прокуратуре воду в кулере меняет, договоримся!

– Не слушай её, Феденька, зять её только за рулём сидит, прокуратуру лишь из окна видел. Давай лучше я тебя к себе устрою, у меня дача за городом есть, я её на тебя перепишу вместе с квартирой, если будешь меня охранять, – соблазняла Любка перспективами.

– Ага! Опять за старое! Курва!

В руке Зои Андреевны блеснула та самая заколка. Любка выудила откуда-то вилку. Женщины были настроены весьма решительно.

Феде пришлось применить все свои навыки, чтобы остановить кровопролитие и растащить старушек по домам.

– Ну как тебе первый день? – поинтересовалась Зоя Андреевна, разливая чай в кружки. – Понимаю, с нами, стариками, скучно, но зато без лишнего риска.

Федя держал кружку дрожащими руками. Горячий чай расплёскивался прямо на ноги и жутко обжигал.

– Скажите, вот так каждый день будет?

– Нет, конечно. В выходные поедем на дачу. Там свежий воздух, ягоды, а ещё председатель-ворюга и эта падлюка Нинка, что из моей бочки постоянно воду берёт. А так тишь да гладь.

Через пять долгих лет Федя отпросился у Зои Андреевны в отпуск. Он улетел повоевать в горячую точку, расслабиться и проветрить мозги. Он хотел остаться там, но война имеет свойство заканчиваться, а вот Зоя Андреевна, казалось, собиралась жить вечно.

Реинкастрация

Павел Андреевич спал сегодня плохо. Постоянно его кто-то кусал за хвост. «Блохи», – думал мужчина и менял позицию, не открывая глаз, словно и не просыпался. Лишь с пятого раза до него дошло, что если блохи – дело привычное, то вот хвост – что-то новое.

Павел Андреевич открыл глаза, зевнул и повернул голову в сторону хвоста. Тот был на месте.

– Что за чёрт?! – крикнул он, наконец поняв, что случилось что-то очень прискорбное, но из рта его вырвалось лишь незамысловатое: «Гав-гав».

– Ой! – вскрикнула проходящая мимо девушка и замахнулась единственным, что было у неё под рукой – мусорным пакетом.

– Постойте! Вы не так поня… – Павел Андреевич не успел закончить, как пакет уже опустился на его голову.

Дело было возле нового спортзала, и, судя по весу пакета и слезам отчаянья на глазах девушки, она шла выбрасывать гантели.

– За что?! Что я вам сделал?! – закричал в сердцах мужчина, но вместо слов досады снова раздался бестолковый грозный лай.

Девушка пятилась назад, стараясь на смотреть в глаза псу: она знала, что это провоцирует агрессию. Но, не сдержавшись, посмотрела. Судя по взгляду, пёс был глубоко оскорблён и, кажется, осуждал её.

Пакет лежал на земле, из него наружу показались две огромные палки колбасы. Девушка остановилась, из её груди вырвался стон отчаянья. Она собиралась выбросить колбасу и начать новую жизнь – спортивную, но колебалась. Павел Андреевич оскалился, чувствуя, что его хотят добить.

– Значит, судьба! – бросила обречённо девушка и, утерев слёзы, побежала покупать абонемент в зал.

Запах брошенной на землю колбасы привлек новоиспечённых сородичей Павла. Два огромных лохматых пса вырулили из-за мусорных баков и, не поздоровавшись, принялись дербанить пакет.

Павел Андреевич не знал, как правильно начать диалог, и произнёс то, что ему казалось наиболее логичным: «Гав-гав».

– Ты что, отсталый? – спросил в ответ рыжий одноухий кобель.

– Нет, – обиженно ответил пёс. – Я просто новенький, осваиваюсь.

– А, ясно, ну раз новенький, то шуруй отсюда. Лишний рот – хуже пистолета.

Так говорил только один человек на памяти Павла.

– Постойте, быть не может! Дядя Вася, ты, что ли?!

– Мы знакомы?! – удивился рыжий.

– Это же я, Паша, из седьмого дома.

– Какие люди, вернее, псы! Не ожидал тебя здесь увидеть!

– А я-то как не ожидал, ты же умер в прошлом году!

– Это, Паша, называется реинкастрация, привыкай. Раз ты пёс, значит, тоже того… – с этими словами Вася вгрызся в колбасу и начал громко чавкать обёрткой.

– Что значит «привыкай»?! Какого ещё «того»?! Да я в самом расцвете сил, мне Наташка на днях сказала, что я всех переживу – как советский пылесос.

– Почему как пылесос? – удивился старый знакомый и принялся облизывать пустой пакет.

– Говорит, шуму много, место занимаю, а что в нашем браке происходит – ни фига не всасываю, – немного пристыженно заявил пёс.

– Я тоже был хоть куда, но разве ж оголённому проводу на земле объяснишь, что ты здоров?

Соратник Василия между тем начал бросаться на проезжающие машины, пытаясь укусить их за колесо.

– Что это с ним? – удивлённо смотрел на него Павел.

– Психологическая травма. Он в прошлой жизни на шиномонтаже работал. Как увидит, что колесо не отбалансировано, сразу теряет голову.

– И что же мне теперь делать?!

– Радоваться, что