вытащить его наружу! А то пропал человек ни за понюшку табаку!
Во-вторых, при моей помощи, водолазы успели вывалить из трюма на морское дно несколько центнеров раковин, а я нагрузил штук десять ковшей.
В общем, по моему мнению, если бы работа шла так же успешно, как в этот день, «Сузи» не пришлось бы особенно долго стоять у этих опасных берегов: в неделю, самое большее, работу можно было покончить, вытащить наружу, опростав трюмы «Джессики», все, что заслуживало быть вытащенным, а там поднять якорь, развести пары, и гайда по домам…
Но кто на море работает, тот не должен очень полагаться на удачу.
Сегодня море в одном настроении духа, завтра — в другом.
Сегодня оно милостиво к моряку, завтра, Бог один знает, почему, оно разозлится, рассвирепеет и пойдет качать.
Так вышло и с нами. К вечеру Перазич доложил мне, что барометр угрожающе падает.
Посмотрел я на небо, ох, не нравится оно мне!
До заката еще далеко, а все небо словно выцвело, побледнело, и словно какие-то нити тянутся по нему с юга на север, будто призраки легионами мчатся в недосягаемой выси.
Поглядел я на море, и того меньше нравится оно мне: вдали черная полоса. Там, значит, уже идет волнение.
Поглядел я на берега, нет, скверная штука!
Бухта, в которой стояла моя «Сузи», была бы ничего на тот случай, если бы волна шла с северо-запада. Но если ударит с юго-востока или юга, тут вода будет кипеть, как в котле, и на якорях не удержишься. Может и на берег выкинуть, а то, попросту, о прибрежные рифы расколотить, как расколотило «Джессику».
Моментально развел я пары, поднял якоря и принялся улепетывать.
Полных двое суток боролись мы с жестокой бурей.
С одной стороны, уж очень не хотелось мне уходить далеко от Безымянного острова, подняв только пятую долю приобретенного груза. Не хотелось забиваться далеко отсюда.
А с другой стороны, боялся я, как бы и «Сузи» не потерять. Настоящих, благоустроенных гаваней в этих местах где же искать? Лет пять-десять, а то и сто пройдет раньше, чем цивилизованное человечество справится с работой и заселит берега, выстроит маяки, устроит гавани.
Теперь в случае чего приходится отстаиваться на рейде или уходить в открытое море, чтобы не быть разбитым о скалы. Но всему бывает конец. Пришел он и для налетевшей на нас столь не вовремя бури.
Посветлело небо, улеглись гонявшиеся на просторе моря друг за дружкой горы-волны. Стих дувший свирепыми порывами ветер, и «Сузи», оправившись, могла опять повернуть бушприт по направлению к Безымянному острову.
Еще сутки пропали, покуда мы добрались до места и стали в бухте на якоре.
Боже ты мой, Господи, чего не наделала пронесшаяся над этим островком буря за время нашего отсутствия?! Очевидно, вовремя мы удрали!
Весь бережок был покрыт грудами морских растений, нанесенных откуда-то свирепыми волнами. От устроенного нами лагеря с бараками и окопами оставался только след: ветер разметал бараки по щепкам, волны размыли окопы.
И насколько хватал глаз, повсюду на берегу валялись какие-то обломки досок и балок.
Я сразу заподозрил, что с «Джессикой» не все обстоит благополучно, и мои опасения подтвердились.
Как только волнение улеглось настолько, что явилось возможным снова приняться за водолазные работы, я лично спустился на дно и убедился, что волнением предшествующих дней затонувшее судно сдвинуло с места, подволокло ближе к берегу, разорвало буквально пополам.
Впрочем, это последнее обстоятельство было нам только на руку: теперь добывание груза «Джессики» уже не представляло ни малейших затруднений, потому что три четверти остававшихся в трюмах раковин высыпались попросту на дно и лежали горами между подводных камней. Знай только подбирай, да складывай в ковши.
Я заканчивал осмотр положения судна и уже дал сигнал о поднятии, как вдруг, случайно повернувшись, в изумлении остановился, не веря своим глазам: в самом деле, буря, должно быть, наделала делов и на морском дне. А еще говорят, что на очень сравнительно небольшом расстоянии от уровня моря вода остается абсолютно спокойна даже и в моменты наиболее жестокого волнения снаружи?!
Положим, что бухта, в которой лежала «Джессика», особой глубиной не отличалась, но все же…
Единственное рациональное объяснение, которое я находил, это было такое: течением откуда-то нанесло на знакомые мне подводные скалы не то груды песку, не то горы морских растений. И все это, улегшись на скалах, имело теперь самые фантастические очертания.
Ну да, конечно же! Вон как будто длинный хвост стелется по пологой части дна, свесившись с большой плоской скалы вниз. А вон гигантский хребет с чуть просвечивающимися позвонками и ребрами. А вон и голова.
Все это смутно, чуть заметно, словно в глубоком тумане, потому что вовсе не так близко от места, где я находился, а ведь как ни прозрачна морская вода, все же это не воздух. Ну, видишь на двадцать, тридцать сажен отлично. А дальше мгла сгущается и сгущается.
Стоп, машина!
Не эту ли самую штуку тогда видели и мои водолазы? Так и есть!
Вот и готовое объяснение всем нашим страхам!
Один просто увидел фантастические очертания скал, песчаных бугров, покрытых пучками водорослей, и испугался. Другому показалось, что эта штука шевелится, и он перепугался еще больше.
А я, третий вот, смотрю, и хладнокровно рассуждаю, и мне ничуть не страшно, потому что я только отношусь спокойнее к делу и не теряю головы.
Мне сделалось до того смешно, что я расхохотался.
И вместо того, чтобы подниматься, я дал на бот сигнал: спускать обоих водолазов первой пары.
Минуту спустя с качавшегося надо мной бота пошла медленно опускаться, странно, нелепо раскачиваясь, человеческая фигура. Это был первый из водолазов.
Пренелепое это зрелище спускающийся к вам, на дно, сверху водолаз!
Но в данный момент я думал не об этом: мне доставляло удовольствие думать, как посмеюсь я над нелепым страхом водолазов.
Пусть они спустятся, займутся работой, ничего не подозревая. А когда они углубятся в работу, я покажу им фантастические очертания в стороне и мимикой, конечно, спрошу, что теперь они, в моем присутствии, думают о подводном чудовище?
Взрослые люди, а могут дойти до того, что груды песку и водорослей принимают за какое-то чудище, падают в обмороки, стучат зубами! Стыд и срам!
Но первый водолаз уже стоял возле меня. У него в руках была кирка, а за поясом малайский крисс, необходимое оружие на случай нападения акулы.
Спускался и второй.
Едва дождавшись того, что его ноги коснулись дна, я сразу тронул
