От пренебрежения друзей и даже Джера стало как-то болезненно обидно и захотелось расплакаться. Повыть белугой, растирая слёзы по щекам. Тем более, что глаза уже затянуло какой-то мутной пеленой. Но Юна Горст никогда не плачет, поэтому я лишь хлюпнула носом.
Интересно, а Джер ревновал меня когда-нибудь? Хотя, у него никогда не было повода. Не к амурному же хлюпику меня ревновать, в самом деле, которого я даже в танце уложила на лопатки?
— Артур, — подвинулась я ближе к Оуренскому, который почти свисал с другой стороны лавки. — Помнишь, как ты учил меня стрелять из лука? И как мы кромсали мишени в бестиатриуме? Было круто, ведь правда? Может, стоит повторить?
— Мы на церемонии определения, — прорычал в ответ Артур. — Юна, ты что творишь?
— Ну и ладно, — обиделась я. — Твой брат мне всегда нравился больше. В нём есть авантюризм и азарт!
Я попыталась вернуть остроту своему зрению, сфокусировать его на соседней трибуне. Весьма преуспела в этом, потому что двое огненных магов — Виттор и Лоним — смотрели на меня неотрывно. От обожания, не иначе. А перед ними…
— Магистр Фаренсис! — выкрикнула я слишком громко, отчего даже консул Бранди перестала чиркать пером по фамильному пергаменту.
Кажется, на меня теперь смотрели все. Или почти все. Я глянула на Сирену. Та притихла, выпучив на меня круглые глаза. Лоним поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой, отговаривая от меня затеи, которой у меня ещё даже не было. Кэймон лин де Фаренсис приложил палец к губам, призывая к тишине.
— Тшшшш, — я скопировала его жест, охотно соглашаясь с необходимостью спокойствия.
Даже зажала рот обеими руками, доказывая свою преданность дисциплине и правилам академии. И тихо-тихо-тихо, как крадущаяся мышка самой тёмной ночью, посеменила в сторону магов огня. Зацепилась пяткой о собственный сапог, едва устояв на ногах. Сглотнула икоту, перекинула косы через плечи и как можно соблазнительнее улыбнулась сражённому магистру Фаренсису.
Выгнула спину, медленно моргнула. Я была уверена, что выгляжу чертовски привлекательно. Оставалось убедиться, что Джер теперь тоже так считает. Но неожиданно пол рванул мне на встречу, словно я споткнулась на ровном месте! Ноги сами собой засеменили по плитам, и только у ворот до меня дошло, что меня волокут к выходу.
Полуденное солнце врезалось в глаза, и я зажмурилась.
— Пожалуйста, скажи, что ты не Джер, — слепо попросила я не то у своего пленителя, не то у каждого из богов Квертинда.
Открывать глаза не хотелось, но в моём пьяном сознании мгновенно возник Каас. Стязатель улыбался мне, откидывая ладонью рыжие пряди, рассказывал про полоумную дурочку Ванду Ностра и приглашал в Фуррион. Я мученически застонала.
— Посмотри на меня, — потребовал Каас голосом моего ментора. — Немедленно, Юна!
Я неохотно открыла один глаз. Боги точно отвернулись от меня, потому что это однозначно был Джермонд Десент. Кажется, совсем немного злой Джермонд Десент. Разъярённый. Не так, чтобы сильно… капельку. Капельку размером с океан. Но небольшой океан!
Джер грозно поднял ладони, хотел что-то сказать, но осёкся. Отвернулся, закрыл лицо на несколько секунд, ровно вдыхая. Неужели считал секунды?
— Просто скажи мне, что на тебя нашло в этот раз? — с тяжёлым выдохом, но как-то слишком спокойно развернулся ментор.
— У меня было трудное утро, которое слишком сильно повлияло на меня, — промямлила я себе под нос, оправдываясь, но тут же вспомнила о Элигии. — Зато твоё утро удалось на славу! Пока я изнывала от презрения и одиночества, тебе не давали скучать, да? А мне так нужен был ментооор!
На последнем слоге я сорвалась на визг и почесала нос. Тряхнула головой, прогоняя слёзы. Да что со мной? Я ведь не плакса!
— Я не узнаю тебя, — ментор подошёл ближе, схватил за плечи и заговорил быстро. — Ты никогда не была капризной. Неужели ты не подготовилась к тому, что они будут испытывать тебя? Что они…
Он снова осёкся, нахмурил брови и принюхался.
— Юна, чем ты умудрилась так накидаться? — Джер взял меня за подбородок, внимательно заглядывая в глаза.
— Ничем, — пискнула я, стараясь выдержать его взгляд и не упасть.
— Ты врёшь мне? — спросил Джер, приподнимая выше мою голову.
Зачем он это спросил? Было и без моего ответа понятно, что вру. Я пошатывалась и прилагала огромные усилия, чтобы не упустить из виду глаза Джера. А они настойчиво хотели слиться в один. Или наоборот, раздвоиться в четыре. И я всё-таки не выдержала — отвела взгляд, стряхивая его пальцы с лица, и медленно обхватила себя руками.
— Мне так надоели эти испытания, бесконечные испытания! — взмолилась я. — Неужели я не заслужила награды, хоть самого крохотного поощрения?
— Боги не посылают нам испытаний, с которыми мы бы не могли справиться, — ментор странно прищурился, осматривая меня.
Я отошла на пару мелких шагов и с громким смехом развела руки, купаясь в льющемся с неба тусклом кроуницком солнце.
— Боги! — крикнула я небесам. — Вы слышите, боги? Идите в задницу со своими испытаниями! Я желаю вам утопиться в собственной благодати! Поджариться в раскалённом подземном пекле!
— Хватит! — рявкнул Джер, почти прыжком оказываясь рядом.
Но я на этот раз оказалась проворнее и легко увернулась от мужской хватки, отпрыгивая в сторону.
— Видишь, Джер? — хихикнула я. — Богам наплевать. Ты забыл, что Юны Горст для них не существует? Ты забыл, кто я? Пус-тыш-ка!
Для убедительности я игриво помахала своим тиалем. Даже попыталась сделать изящный реверанс. Очень зря, поскольку реверансы — это точно не моё. Ловкость изменила мне, и я плюхнулась на бок. Но задрала голову, посмотрела с вызовом.
— Наоралась? — Джермонд сложил руки на груди, загораживая мне солнце.
— Боишься, что боги услышат меня на этот раз? — я щурилась, стараясь разглядеть его эмоции.
— Больше боюсь, что тебя услышит Надалия Аддисад, — кажется, он уже почти не злился.
И это было плохо. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, но я примерно начала осознавать, что снова натворила глупостей. Закрыла лицо руками, как недавно это делал Джер. Не от гнева богов, конечно, а от какой-то стыдливой обречённости.
— Я не нянька для истеричных пустышек, помнишь? — ментор всё же поднял меня, бережно, совсем как нянька, отряхнул. — И даже не Дамна лин де Торн, у которой нет обязанностей, кроме менторства. Я стараюсь быть хорошим ментором. Но это даётся особенно трудно, когда посреди церемонии определения моя мейлори пристаёт к боевому магистру. Причём, даже не ко мне.
На последних словах он усмехнулся своей кривой ухмылкой. Вместо ответа я только привалилась щекой к его груди, надеясь, что он примет это за извинения. Ну и потому что мечтала об этом весь день.
