три дня плавания с салинга флагманского корабля заметили стоящий у Тендровской косы многочисленный турецкий флот. На этот раз в советники молодому Гуссейну султан дал престарелого Саид-Бея.
Приказав нести все паруса, Ушаков устремился на турок. Такая решительность вызвала на кораблях противника панику. Турки начали рубить канаты и в беспорядке бежать от русской эскадры.
«Испуган — наполовину побежден». Этого правила Суворова придерживался и Ушаков.
Русский флагманский корабль поднял сигнал «усилить погоню». Скоро стало видно, что задние суда турецкой эскадры возможно отрезать. Ушаков лег на пересечку курса. Капудан-паша, чтобы защитить свои суда, вынужден был принять бой.
Когда туркам кое-как удалось построить боевую линию, Ушаков вместе со своим авангардом обрушился на их передовые корабли. Турецкий флот скоро потерял всякий строй. Сигнал о погоне и нападении почти не убирался с мачты корабля Ушакова. Русские корабли входили в интервалы между судами противника и громили его. Корабль Ушакова одно время сражался с тремя турецкими судами и заставил их выйти из строя.
На рассвете следующего дня можно было видеть турецкие суда, рассеянные по всем направлениям.
Фрегат капитана Нелединского оказался случайно окруженным несколькими неприятельскими кораблями. Но турки не замечали присутствия среди них чужого судна. Русский фрегат, не поднимая флага, шел некоторое время вместе с турками. Улучив удобный момент, фрегат поднял флаг и под всеми парусами на глазах изумленных турок достиг своего места в строю русской эскадры.
Два турецких корабля оказались под ветром, один из них был под флагом Саид-Бея. Ушаков послал против них несколько кораблей. Турки дрались отчаянно. Но сила была на стороне русских. Скоро один корабль, лишившись капитана, вынужден был сдаться. Упорствовал лишь Саид-Бей. Его только что спущенный с верфи корабль был совершенно разбит; от метко пущенного брандскугеля[17] на нем начался пожар. Приход к месту боя русского флагмана поколебал решимость старого капудан-бея — турецкий флаг медленно пополз вниз. Не успели шлюпки с пленным турецким адмиралом отвалить от борта, как горящий корабль взлетел на воздух.
Потемкин в частном письме так писал об этой победе Ушакова: «Наши, благодаря бога, такого перца туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу».
Разгром турецкого флота открыл нашим гребным судам путь к устью Дуная. Войдя в Дунай, гребная флотилия способствовала взятию Суворовым Измаила.
До глубокой осени плавал флот в эту кампанию и ушел в гавань лишь тогда, когда наступили заморозки и начал валить снег.
Непобедимого адмирала турки звали Ушак-пашей, его имя внушало непреодолимый страх. Ушаков был грозой всего турецкого побережья.
Султан для усиления своего флота вытребовал суда подвластных ему владений: Туниса, Алжира, Триполи. До восьми адмиралов собралось в весну 1791 года в Черноморском флоте султана. Среди них находился и известный своей храбростью алжирский паша Саид-Али. На него султан возлагал особые надежды.
Получив сообщение о выходе турецкого флота из Босфора в Черное море, Ушаков немедленно направился на его поиски.
До русского адмирала дошли слухи о хвастливом обещании Саид-Али привезти Ушакова в Константинополь в цепях.
31 июля противник был обнаружен у мыса Калиакрия. Суда стояли на якорях под прикрытием береговых батарей. Часть команды гуляла на берегу. Как гром средь ясного дня, было появление русских. Турки, завидя неприятеля, в панике начали рубить канаты, даже не успев забрать с берега свою команду. Береговые батареи открыли беспорядочный огонь. Русские, не обращая внимания на выстрелы турецких батарей, смело вошли в проход между турецкими кораблями и берегом и атаковали противника.
Турки пытались было построить свои суда в боевую линию, но это им не удалось.
Тогда Саид-Али повел свою расстроенную эскадру в контратаку. Решив драться до последней крайности, он велел прибить свой флаг к флагштоку гвоздями, так чтобы команда ни в коем случае не имела возможности его спустить. Весь турецкий флот следовал за пашой, стараясь выиграть ветер.
Ушаков понял намерение турок и погнался за передовым кораблем. Затем он приказал своему флоту спуститься по ветру на врага. На мачте взвился сигнал: «Каждому атаковать соответствующий корабль». Сражение началось.
Ушаков хорошо знал особенности своего противника. Стоило только вывести из строя флагманский корабль турок, как остальными их судами овладевала паника: лишившись руководства, они рассыпались в разные стороны. Ушаков не был сторонником старинных «рыцарских дуэлей», по правилам которых приличным воинской доблести считалось сражение лишь с равносильным соперником: кораблю с кораблем. «Победа при любых условиях» — было его девизом, поэтому он с тремя лучшими своими кораблями обрушился на флагманский корабль Саид-Али. Вскоре корабль турецкого адмирала с перебитыми мачтами и реями, порванными парусами и снастями вынужден был удалиться под ветер и укрыться в середине своего флота.
Место корабля Саид-Али заступил вице-адмиральский корабль, но скоро и его постигла та же печальная участь.
Чтобы ликвидировать последнее сопротивление противника, Ушаков, опять-таки вопреки принятым тогда «правилам военной науки», строго наказывавшим во всех без исключения случаях соблюдать неразрывную линию баталии, задержав ход своего корабля, уклонился под ветер, прорезал линию неприятельских судов и, войдя в их середину, открыл сокрушительный огонь на оба борта. Этим маневром, исполненным и другими кораблями, был спутан весь турецкий строй. Смешавшись в кучу и подставив русским кораблям кормы своих судов, турки стали спускаться под ветер. Флот Ушакова, окружив разбитого неприятеля, засыпал его снарядами.
Перемена ветра, густые облака порохового дыма и наступившая темнота позволили туркам спастись от полного поражения.
Сражение у мыса Калиакрия еще раз доказало талантливость Ушакова. Блестящая тактика Ушакова, его исключительное мастерство в управлении боем и личное мужество способствовали победе русского флота. Туркам не помогли и английские офицеры, управлявшие артиллерийской стрельбой почти на каждом их корабле.
На русской эскадре было всего 17 убитых и 28 раненых, тогда как турки потеряли три корабля и сотни убитых на каждом корабле. Только на корабле Саид-Али было 450 убитых.
Турки искали спасения у берегов, их суда с пробитыми бортами и поломанным рангоутом не могли больше держаться на море.
Одна лишь алжирская эскадра кое-как ночью добралась до Константинопольского пролива, но и то, войдя в пролив, корабль Саид-Али стал тонуть. Пушечные выстрелы с гибнущего корабля всполошили всю столицу.
Ужасный вид эскадры, весть о разгроме флота, слухи о готовности Ушакова напасть на Константинополь заставили султана поспешить с заключением мира.
К верховному визирю, сражавшемуся с русской армией, в тот же день поскакал гонец с султанским предложением о немедленном заключении мира.
По мирному договору за Россией осталось все северное побережье Черного моря от Днестра до Кубани. Этим Россия в значительной степени была обязана Ушакову.
Наступило мирное время. Но
