Вероятно, это происходит потому, что Никольский преображается рядом с ней, обращясь из ледышки добрым малым. Будто уже имел опыт общения с детьми. Он находит нужные слова, чтобы её обрадовать или подбодрить. Нику, действительно, это напрягает. Он исчезнет из их жизни, Светке придётся его потерять, оттого и плохо, что она к нему привязалась.
В кафе на Успенского довольно многолюдно, она уже успевает пожалеть, что зашла сюда. Хотелось обдумать всё в тихой обстановке. Едва ли заведение обладает таковой. Но её привлекло занятное оформление в стиле старинной библиотеки: на входе стояли книжные стеллажи, а полки полнились работами классиков. Она ещё помнила, как в школьные годы проводила свободное время, уходя в выдуманные миры. Хорошее было время. Беспечное.
Ей приносят салат, Ника вежливо улыбается сотруднице и вдыхает аромат блюда. Пахнет печёной курицей и кисло-сладким соусом. Живот, в котором с утра не было ничего, кроме одного маленького йогурта, громко урчит. Она подцепляет вилкой зелёный лист и отправляет в рот.
— Вероника? — раздаётся знакомый голос.
Она поднимает глаза и видит Ксению. Девушка мнётся, остановившись возле её столика. Явно задумала завести беседу. Ника спешно проглатывает еду, которая в её присутствии вдруг перестаёт казаться восхитительной.
— Здравствуй, — говорит она, заправляя за ухо светлую прядь.
Ксюша жмёт губы, закусывает нижнюю, руки её скрещены на груди. По позе и выражению лица прослеживается, что она чувствует себя не в своей тарелке.
— Да, привет. Я хотела бы… извиниться. Думаю, повела себя грубо.
Ника хмыкает и окидывает её холодным взглядом, неосознанно перенимая манеру Дена держаться в малоприятном обществе.
— Правда? Мне казалось, что ты была в шаге от того, чтобы от ревности вырвать мне волосы, — собеседница сглатывает, переступает с ноги на ногу, высокие каблуки в тот момент громко цокают по плитке.
— Д-да, может быть. Мне жаль. Правда, жаль. Мы могли бы начать сначала?
Кофе стекает по горлу, согревая тело. Погода выдалась прохладной для поздней весны, и Ника замерзла, пока гуляла по городу.
— Если ты хочешь подружиться, уже несколько поздно. Не думаешь? — говорит несколько раздражённо, осматривая свои короткие ногти без покрытия. В контрасте с длинными ухоженными Ксюши они выглядят нелепо.
Девушка садится напротив, не дождавшись приглашения, и наклоняется вперёд, опершись на локти.
— Соглашусь, мы начали не с того. Но я — дочь компании-партнёра Никольских. Нам придётся взаимодействовать, хотим того или нет. Не лучше ли хоть сколько поладить? — резонно замечает она.
Ника ковыряет кусочек курицы, размазывая соус по тарелке, и смотрит в её глаза. У неё нет желания водить дружбу с одной из бывших Дена, но слова звучат разумно.
— И ты больше не будешь ко мне цепляться? — она вопросительно вздёргивает брови, выражая сомнение.
Ксюша откидывается на спинку стула и ведёт плечами.
— Я импульсивна, но не глупа. Ещё раз прошу прощения за произошедший… казус, — цедит она, одновременно с тем подзывая официантку.
Пока делает заказ, они общаются, обсуждая всякие глупости: то погоду, то книги, то вышедшие новые фильмы. Оказывается, Ника многое не смотрела. Не до того оказалось в нынешней ситуации. Девушка — не такой плохой собеседник. И, не смотря на капризность, проявленную ранее, вполне может быть приятной.
— Давай, я тебя подвезу, — предлагает Ксюша, расплачиваясь за них обеих, не смотря на предложение разделить счёт.
Ника смотрит на унылое пасмурное небо в окне, на крупные капли дождя, стекающие по стеклу, и соглашается. Как правило, её возит Илья, но сегодня водителя как след простыл. Он не сыскался ни в гостевом домике, ни на участке.
Белая иномарка останавливается у офисного здания. Ника хмурится, не понимая, что они забыли в фирме Никольских и подбирается, чуя неладное.
— Мне нужно забрать файлы, отец просил, — сообщает девушка. — Боже, как будто мне больше нечем заняться. Есть же брат, он наследник, так почему кататься должна я? Потому что этот придурок забыл одну папку? Ты не представляешь, как это бесит, — морщится она, с раздражением стуча ногтями по панели.
— Могла бы сказать мне заранее об остановках.
— Прости, пожалуйста. Только вспомнила. Подождёшь в холле? Это на пять минут. Я мигом! И потом сразу подкину до дома, — неловко улыбается Ксюша, теребя кончик высокого хвоста. — Меня папа убьёт, если не сделаю. Он второй день просит, — добавляет она, понизив голос.
Ника вздыхает.
— Ладно. Но только быстро.
Ей не нравится вся эта ситуация, интуиция кричит о подвохе, но, глядя на вполне искреннюю растерянность Ксюши, она решает пойти на уступку. Они же решили попробовать поладить, значит, нужно вести себя сдержанно.
Они проходят охрану без заминок, девушка исчезает в лифте, а Ника садится на сидение и ждёт. Проходят установленные пять минут, затем ещё пять, а затем ещё. Она почти умудряется задремать и вздрагивает, когда её накрывает тень.
— Долго ты, — бормочет, потирая слипающиеся глаза.
— Пройдите за мной, вас ожидают, — звучит мужской низкий голос. И, конечно, он не принадлежит хитрой стерве. А то, что она именно стерва, сомнений не остаётся, когда её провожают в уже знакомый кабинет Никольского старшего.
Охранник остаётся у закрытых дверей, отрезая путь отхода. Отец Дена стоит у стола спиной к ней и выглядит напряжённым. Это ощущается по накалённому воздуху вокруг. Её пронзает его взгляд, когда оборачивается, смотрит, как на нечто несуразное, по нелепому стечению обстоятельств, оказавшееся в одной комнате с ним.
И она ёжится, ощущая пронизывающий тело холод. Не тот, когда работает кондиционер, и легко простудиться. Ей чудится, что от одного только разговора с ним можно подцепить что-то похлеще обыкновенного ОРВИ.
— Ты, — говорит он, ни одна мышца на лице не дёргается. Словно весь вылеплен из цемента: застывшего и непоколебимого. — Не знаю, что ты сделала с моим сыном, как именно его надурила. Он слишком умён, чтобы допустить случайную беременность. Но это его решение, хоть и глупое, — он оглядывает её с ног до головы, задерживаясь на смешных зелёных кедах, хмыкает. — Сколько?
Ника приоткрывает от удивления рот.
— Что? — давит она, не совсем понимая, о чём идёт речь.
— Так ты ещё и дура? — с пренебрежением отзывается Никольский, поправляя массивные металлические часы на запястье. — Сколько денег ты хочешь за развод?
Она сглатывает, от волнения подступает тошнота. Салат грозится выйти наружу в неизменном виде.
— Подумай хорошенько. Я разузнал: денег у тебя нет, вот и уцепилась за возможность. Верно? Даже если сын любит тебя сейчас, это не значит, что в будущем ничего не изменится. Ты же знаешь, кто мы такие. Чувства вампира — очень…непостоянны, — он берёт со стола рамку с фото. Ника не видит, что там
