растянутый свитер крупной вязки, которые достались Рэйчел, вызывали вопросы.
Что ж, одно было ясно. «Смерть — это только начало» — фраза точно описывающая сюжетную завязку романа в ледяной обложке. И Рэй предстояло разоблачить главного злодея истории. Или же просто выбрать? Ведь претендентов предостаточно, полный список.
Мотив? Муза припишет его сама. Орудие убийства? Подкинуть его на место преступления не составит труда для той, кто уже стала полноправной героиней. Так мог ли Сет Уайт быть убийцей? Хладнокровный, равнодушный, одинокий…
Она рассыпалась на части, когда вышла из дома, нуждаясь в том, чтобы двигаться дальше. Остановится — и все начнется сначала — страх, обреченность, непринятие, бессмысленное сопротивление. Прогуливаясь по округе она общалась с местными жителями, следуя списку. Рэй стала самой обсуждаемой героиней за все три года существования черновика. Ее появление будоражило деревню, которая каждый день ждала новых фокусов от липовой музы или нового шоу. Их сюжетные линии были уравновешены и спокойны, в них не хватало конфликта.
* * *
Увидев свой сон впервые Рэй проснулась еще более дерганной и уставшей, чем после своего позорного «падения» с карьерной лестницы. Сны были знаковой частью жизни героев, но муза никогда не представляла, какими изнурительными они порой бывают.
Она перестала тушить поленья в камине, не желая оставаться в полной темноте в одиночку, на растерзание своим кошмарам. В один из вечеров, когда дверь в комнату Сета все еще была широко распахнута, а сам мужчина вот-вот должен был погасить накопитель из горного хрусталя возле своей кровати, Рэй гипнотизировала шоколадную двойку хаски, лениво направляющуюся под бок к хозяину.
Они не ладили. Рэй не была уверена в том, что любила собак. Каких-либо. Псы были любознательными и озорными, но лишь изредка приближались к настороженной девушке, учуяв что-то съестное в ее руках.
Самым беззаботным из братьев был Курт, она с легкостью запомнила его имя, наверное, потому что Сет произносил его чаще, чем остальные. Обычно с упреком или мученическим стоном, например, как в тот раз, когда, заигравшись, пес порвал пуховую подушку и принялся носиться с ней по всей хижине, а пылесос в этой реальности еще не изобрели. Сет полдня собирал пух, подметая полы, выгребая мусор и собачью шерсть из всех щелей.
И вот, когда сил оставаться одной и мучатся от бессонницы у гордой музы уже не осталось, она, вытянувшись на диване, перевернувшись на бок и подперев голову рукой, принялась ждать «отбоя». Она уже знала, на кого сделает ставку. Курт всегда шел последним, вылизывая опустевшую миску усерднее других, несмотря на то, что Сет кормил их всех одинаково.
Двое псов уже прошмыгнули в темную комнату блондина, и морда Курта показалась в проеме кухни. Пересекая зал, он как раз проходил мимо девушки, ведя носом в ее сторону, и Рэйчел даже пожалела о том, что ничего не припасла с ужина для приманки.
Она не боялась пса, может немного нервничала, потому как ни разу не удосужилась даже погладить одного из них. Так что, в тот момент, когда девушка легонько ухватилась рукой за пушистый и толстый хвост Курта, она затаила дыхание. Пес от неожиданности остановился, повернув к ней спокойную морду с сияющими голубыми глазами, переминаясь с лапы на лапу.
— Останься, — шепнула она так тихо, чтобы ни за что на свете ее не услышали на той стороне чернеющей комнаты.
Но пес не понимал человеческой речи, и, по крайней мере, странных слов Рэйчел. И, отвернувшись, попытался удрать от нее снова, но Рэй вдруг подтянулась на диване повыше и ухватилась за теплый мохнатый бок, начиная медленно скользить по нему ладонью.
— Хороший мальчик, — дрогнули ее губы, и, поняв, что пес замер, прислушиваясь к ее словам своими стоящими торчком ушами, обращенными к ней, продолжила мурлыкать в полголоса: — Славный пес. Пушистый, Курт.
Пес разинул пасть, вываливая язык от удовольствия и засопел, стоило девушке поглаживающими движениями добраться до холки.
— Красивый, ты такой красивый, — искренне ворковала Рэйчел, ощущая вкус победы, она зарывалась пальцами в шоколадную шерсть и чуть надавливала, заставляя пса опустить свой зад. Теперь пес сидел рядом с ней и не спешил уходить, наслаждаясь неожиданной лаской ее нежных рук. Вскоре ее движения, казалось, убаюкали его, и Курт растянулся на полу. В эту ночь она не была одна.
Жаль, нельзя было схватить за хвост Сета…
* * *
Грязь. Каждый день, проведенный в этой книге, она чувствовала себя грязной. Тело чесалось, ступни потели и мерзли, а собаки… Оставляли мокрые дорожки растаявшего снега по всему дому! Наступать в эти лужи было настолько противно, что муза не без сожаления признала себя брезгливой. А уж когда под ноги попадались обглоданные собаками кости, ее и вовсе начинало воротить.
Было раннее утро.
— Я бы хотела помыться.
Она репетировала эту фразу последние пятнадцать минут у себя в голове, и была рада тому, как легко и непринужденно она прозвучала.
Сет, обувающийся в коридоре, медленно поставил сапог перед собой и поднял на нее задумчивый взгляд, меж его бровей тут же пролегла глубокая складка.
— Баня за домом, полотенце на двери спальни, мыло в ведре у входа, лед дам.
Кратко, информативно и доходчиво — в этом был весь Сет.
— А как же ванная? — нахмурилась Рэй. Она видела, как каждое утро он уходил мыться, но только сейчас вдруг поняла, что с того самого злополучного дня он ни разу не принимал ванную. Ее попросту не было в доме!
Возможно, он ждал этого вопроса, потому как его глаза странно блеснули, а скулы заострились. Он наклонил голову на бок, поглядывая на нее с прищуром, и продолжил обуваться.
— Это особая привилегия. Жди своей очереди. Завтра ее принимает Бейл.
— Пес?!
— Чистокровный хаски, — незамедлительно поправил ее Сет, поднимаясь и закидывая на плечо то самое синее полотенце, которое стало пахнуть ею, но Уайт никогда не признается ей в этом.
Он медлил, ведро было у него в ногах, а дверь за спиной. Пара секунд, и герой должен был уйти, так и не дождавшись ее комментариев, но он все еще стоял и тянул время, осматривая грязную обувь, чтобы напомнить себе почистить ее позже.
— А для бракованной музы исключений нет?
Не привыкший слышать иронию в ее голосе, Сет вздернул бровь, но в его глазах отчетливо промелькнул смех. Он улыбнулся, что никак не сочеталось с его любимым ответом, произнесенным веселым тоном.
— Нет. В нашей стае все равны.
* * *
Он взял ее с собой в тот день. Она не
