этаж, Вера открыла дверь квартиры.
— Сергей, — позвала она.
— Да, Вера, я здесь! — откликнулся муж.
После того, как Сергей сломал ногу, он очень сильно хромал, поэтому ходил мало. Вера Степановна силой заставляла его выходить на улицу, и там, поддерживая, вела по дорожке вокруг дома. Он старался, как мог, но быстро уставал и часто садился на скамейки, благо, во дворе их стояло несколько штук.
Она подошла к Сергею, поцеловала его в щеку, включила чайник.
— Ты знаешь, сейчас шла домой по центральной дороге, и здоровалась с березками и теми двумя рябинками. Помнишь, мы их с тобой и Мишей сажали? Они шелестели листочками, словно услышали меня… Наверно, я схожу с ума.
— Не говори глупости. Разговор с живыми существами — вполне нормальное состояние человека. Скажи лучше, о чем шел разговор у чиновников?
— Да, никакого разговора не было. Был монолог. Меня стыдили, упрекали, но главное — не могли понять, почему мы не переезжаем.
Она разлила чай, разрезала булочку с маком. Он смотрел на красивое лицо Веры, на прямой нос, на удивительно голубые глаза. Почти пятьдесят лет вместе, а она для него так и не постарела.
— Знаешь, Сережа, они вряд ли поймут, почему нас так держит это место. А я не хочу объяснять. Как это объяснишь? Когда я захожу в комнату к Мише, мне кажется, что произошла какая-то страшная ошибка, и он вернется. Лежат его вещи, они ждут хозяина… А они думают, что мы боремся за квартиру большей площади. Ты представляешь? Как я жалею, что мы не построили с тобой дачу. Уехали бы сейчас туда и жили себе…
Они перешли в комнату, включили телевизор. Показывали губернатора, который вел диалог с горожанами. На экране кипела жизнь. Звучали «неожиданные вопросы», тут же давались поручения чиновникам, которых якобы разыскивали по телефонам. Вера и Сергей видели эту дешевую игру, но она им нравилась: хоть какие-то меры принимаются! В сегодняшней передаче речь шла о жилье. Горожан ждет новая жизнь. Почти все хрущевки в городе будут снесены, и вместо них построят дома, удивительной красоты и удобства, и на все это не будет затрачено ни копейки бюджетных средств. Все за счет инвесторов! А те уже в очереди стоят, от счастья слова не могут вымолвить, за конкурсы и аукционы готовы платить огромные деньги.
Вера слушала задушевную речь губернатора, пожала плечами, окликнула мужа.
— Ты слышал?
Сергей к этому моменту уже вздремнул, и от громкого голоса жены даже вздрогнул.
— Что?
— Говорят, все хрущевки в городе ломать будут.
— Когда?
Она махнула рукой, выключила телевизор и пошла спать.
А утром, включив телевизор, она узнала, что несколько городских кварталов уже проданы с торгов.
— Сережа, — спросила она мужа, — а разве можно продать землю, на которой стоят дома?
— А ты какого ответа от меня ждешь? Что такого не может быть? По теперешним временам все может быть. Думаю, это очередная идея нашей власти. Или, как любит говорить наш президент, правительство поставило перед собой амбициозную задачу.
Сергей хотел было развить этот свой тезис, но Вера вовремя пресекла эту попытку. Муж любил разговоры о власти, о политике. Она же считала это пустой тратой времени. Прошла в кухню, открыла кран, но воды не было. Вчера чиновники обещали отключить воду. Пунктуальные, гады. Удивительно, как быстро привели угрозу в жизнь. На чай она воды найдет, а вот с туалетом посложнее.
Перед обедом к ним зашла техник, они знали ее еще девочкой.
— Тетя Вера, дядя Сережа, наберите в запас воды, я открыла вентиль. Но если сантехник увидит, мне не сдобровать.
Сергей заковылял набирать воду. Вера заполняла все, что могла найти в кухне.
— Спасибо Танечка, спасибо, родная, — благодарила Вера.
Девушка вместе с хозяйкой набирала воду. Делала все аккуратно. Закончив, вытерла сухой тряпкой полы.
— Побегу я…
Старики сидели в комнате, с трудом переводя дыхание от быстрой работы и тяжелых емкостей. Они давно решили — уезжать отсюда будут последними. Зачем, и почему, только им было известно. Сергей нарушил молчание:
— Вера, ты бы пригласила Андрея, друга Миши, он ведь работает в строительной организации, наверное, знает про хрущевки.
— Сережа, а это интересно только нам.
— Ну позови.
* * *
Андрей пришел на другой день. Вера, встретив его у двери, обняла и расплакалась. Мужчины успокаивали ее.
— Прости, Андрюша, мою слабость, — вытирая глаза платком, говорила она, но слез удержать не могла, и поэтому, махнув рукой, пошла в кухню, готовить стол к чаепитию.
Андрей вместе с Мишей закончил юридический факультет, но пошел работать в строительный трест, который возглавлял его отец.
Какую должность сейчас занимал он, старики не знали, но его семейные дела не были для них тайной. Они радовались, что он был женат, подрастало двое сыновей, один их которых был назван Михаилом. После гибели Миши он частенько бывал у них. Навещая, никогда не забывал о гостинцах.
Все сели за стол. Андрей посмотрел в окно.
— Да, все изменилось вокруг.
— Говорят, на месте нашего дома построят новую школу. Это хорошо, детей стало много, и наконец-то школы начали строить.
— Вера Степановна, не только школы, но и детские сады. А помните время, когда они закрывались?
— Конечно помню, Андрюша, слава Богу, жизнь опять возрождается.
— Ну ладно, здесь школа будет, и наш дом этому мешает, а вот тут мы с Сергеем Федоровичем слышали, что в городе все хрущевки ломать будут.
— Это вы слышали про программу реновации кварталов.
— Как ты сказал, Андрюша?
— Реновации, а по-русски — возрождение. У нас любят красивые слова. Если применить это слово по отношению к домам, то можно сказать так: это процесс замены выбывающих в результате морального и физического износа жилых домов новыми…
— Да разве это возможно? — спросила Вера.
— Теоретически все возможно, а практически — это блеф.
Они смотрели на него непонимающе.
— Расселить дом — сложнейшая задача, даже для власти, а для инвестора — почти невыполнимый труд. Живущих в доме можно отнести к трем группам. Первая — люди, готовые уехать куда угодно, не требуя ничего. Вторая — «хитрованы», старающиеся нагреть руки на таком деле. Они прописывают родственников, разводятся сами, разводят взрослых детей. Иногда, чтобы удовлетворить аппетиты людей, занимающих небольшую квартиру, как правило не собственников, нужно предоставить десяток квартир. Начинаются суды, они могут длиться годами. И третья группа — они не хотят ехать никуда. Все им нравится, и никаких неудобств они не испытывают.
Вера и Сергей переглянулись.
— Нас, Андрюша, к третьей группе можно отнести. Мы тоже не хотим уезжать. Все здесь
