своего имения в Сен-Манде, чтобы следить за работами, за возведением того, что он скромно называл своим «домом в полях». Иногда он привозил туда свою жену, но чаще, пожалуй, своих подруг – маркизу де Севинье, мадемуазель де Скудери и особенно свою любимую любовницу маркизу дю Плесси-Белльер.
Когда строительство замка было завершено, он организовал там несколько праздников. В честь Мазарини, который находился на пути в Испанию, где должен был провести переговоры о браке короля, в честь короля Англии и некоторых других. Но в 1661 году кардинал Мазарини умер. Фуке, все надежды которого вращались вокруг фигуры премьер-министра, не учел, что во время последнего разговора с молодым королем Людовиком XIV кардинал не только отказался от него, но и порекомендовал королю своего интенданта, которого звали Кольбером… и который яростно ненавидел Фуке. Очень скоро управляющий финансами почувствовал охлаждение, но он еще не понял, до какой степени скандальным стало выглядеть его состояние. О чудесах, творившихся в Во, много говорили, и вот в августе 1661 года король проявил намерение посетить замок.
Мудрость, несомненно, посоветовала бы Фуке чуть приуменьшить роскошь. Но он, напротив, еще больше увеличил ее. Для королевского приема он мобилизовал все свои сокровища: шесть тысяч тарелок и пятьсот подносов из серебра, а для королевского стола – пять сотен тарелок плюс бесчисленные чашки и кубки из чистого золота. Он собрал всех своих придворных писателей и поэтов. Все они были до того неизвестными: Мольер, Лафонтен, Люлли… Повсюду были размещены самые редкие цветы, которые тут же заменяли, как только они начинали вянуть. В саду был построен новый театр, новые фонтаны.
К сожалению, все это не удостоилось даже улыбки молодого короля. Наоборот, с развитием праздника его лицо все более и более темнело. И все из-за того, что в памяти его возникали гораздо менее блестящие образы его собственного жилища: старый Лувр, сырой и ветхий, с бедной мебелью. Необитаемый дворец Тюильри, пустынный и негостеприимный замок Сен-Жермен, где во время Фронды он был вынужден скрываться, чтобы избежать гнева восставших в Париже, и где ему приходилось спать на соломе. К этому добавлялись воспоминания о дырявом белье, о слишком коротких костюмах, о королевской нищете, плохо скрываемой под мантией, о нищете на фоне того, как Мазарини сколачивал себе состояние, часть которого так неосмотрительно демонстрировал теперь Фуке.
Но Мазарини, умирая, оставил королю своего человека, поставив свою семью под защиту, а в это время ярость юного короля против расточительности, против сверкающего всеми цветами радуги дворца все росла и росла. Он знал, что рожден для того, чтобы построить новый век, он хотел, чтобы его правление было великим. И он не мог принять ту унизительную тень, в которую его отбрасывал Фуке. Кроме того, ему постоянно говорили, что государственные сундуки пусты, а посему он не мог допустить такого состояния у одного из своих слуг. Это чувство, возможно, и не столь благородно, но от этого оно не становится менее человеческим.
Кроме того, Фуке в довершение ко всему еще сделал «предложение услуг» молодой Луизе де Лавалльер, к которой, похоже, имел живую склонность сам король. Это стало последней каплей, которая переполнила сосуд королевского терпения.
Людовик XIV лишь один раз спал в роскошной комнате, приготовленной для него. На следующее утро он отбыл, не сказав слов благодарности. Три недели спустя, в Нанте, где он присоединился к королю, чтобы поучаствовать в заседании Генеральных Штатов Бретани (при этом он купил и превратил в неприступную крепость остров Белль-Иль), Фуке был арестован знаменитым капитаном мушкетеров по имени д’Артаньян. В закрытой карете тот быстро отвез заключенного в Анже.
Суд был начат в Арсенале, 4 марта 1662 года, под председательством Ламуаньона, и он продолжался до 20 декабря 1664 года. Он был одним из самых горячих и самых любопытных в истории. Наверное, было очень трудно сориентироваться в запутанных счетах Фуке, но было очевидно, что в деле большую роль сыграла всеобщая ненависть, и судьи пришли к заключению, что управляющий финансами нашел все свое состояние исключительно в государственной казне. Но не один, ибо Мазарини использовал ее гораздо больше, чем он.
Но ответственность от этого не стала менее тяжелой: приговором было пожизненное тюремное заключение в крепости Пиньероль в Пьемонте, куда д’Артаньян отвез заключенного и после этого не оставлял ни на минуту. Семья была лишена всего. На Во был наложен арест, и очень хотелось бы ради красоты истории сказать, что король не присвоил себе большую часть имущества побежденного. К счастью, состояние мадам Фуке трогать не стали, и несколько лет спустя она смогла выкупить Во. А после смерти сына она продала его маршалу де Виллару, который купил замок, даже не видя его, будучи без ума от подобного приобретения.
«Невеста слишком красива, – сказал он, – и она стоит дорого. Слишком много водопадов и фонтанов!»
Тем не менее для своей молодой и красивой жены он обставил мебелью пустой замок и развесил повсюду большие картины с изображением своих собственных побед. Возможно, чтобы произвести впечатление на молодую жену, которая ему явно изменяла. Король Людовик XV однажды приехал в Во, но он не остановил маршала. А в 1763 году наследник героя продал Во Сезару-Габриелю де Шуазель-Праслену, морскому министру, который после опалы своего двоюродного брата Шуазеля отправился туда в собственную ссылку.
Один из его потомков, герцог Теобальд, при Луи-Филиппе (замок едва избежал сноса в годы Террора) поручил Висконти восстановить квартиры. Но у него не хватило времени закончить эту работу.
Женившись на Фанни Себастьяни, дочери маршала и товарища императора, герцог произвел на свет девятерых детей. Но рождение двух последних нанесло серьезный ущерб здоровью герцогини, страдавшей ожирением и варикозным расширением вен, которые стали причиной двух флебитов. К этому добавился корсиканский характер, и все это сделало ее весьма тяжелой спутницей жизни. В результате детьми занималась гувернантка, и, возможно, никакой драмы бы и не произошло, если бы в дело не вмешалась некая Генриетта Делюзи-Депорт, 1 марта 1841 года въехавшая в роскошный особняк в предместье Сент-Оноре, бывший парижской резиденцией Прасленов.
В эту Генриетту герцог влюбился с такой страстью, что ему стало просто необходимо отделаться от своей жены. 17 августа 1847 года, после ужасной сцены, в которой Теобальд тщетно умолял свою жену, герцогиня была убита в своей комнате тридцатью ударами кинжала. Вина мужа была очевидна, и герцог был арестован, заключен в Люксембургскую тюрьму, а там 24 августа он отравился, дабы избежать гильотины. После этого в Во стало тихо, и замок был почти
