чем-то похожим на надежду, и в кои-то веки Ариана не смотрит на меня как на врага.
Надежда смягчает ее взгляд, пока я не оказываюсь в шаге от того, чтобы прижаться губами к ее рту, но, к счастью, мое самообладание побеждает, и я быстро отстраняюсь. Последнее, что я хочу сделать, – это испортить то скудное положение, которое мне удалось завоевать с ней.
Я иду к двери, хотя все, чего я хочу, это сорвать с нее одежду и заставить ее забыть об этом кошмаре.
— Спускайся вниз. Я приготовлю кофе, – бормочу я, прежде чем выйти из спальни.
Направляясь на кухню, я качаю головой, ругая себя. Я всегда удивлялся, как мой брат так быстро влюбился в Уинтер. Теперь я начинаю понимать. Я наблюдаю за Арианой неделю, и уже начинаю испытывать к ней симпатию.
Еще одна такая неделя, и мне крышка.
Я начинаю готовить две чашки кофе, одновременно пытаясь понять, обычное ли это влечение, которое я испытываю к Ариане, или нечто большее.
Я разливаю сливки по чашкам, когда слышу, как она спускается по лестнице. Когда я несу чашки в гостиную, она садится на диван, который выбрала для себя.
_________________________________________
АРИАНА
Дмитрий протягивает мне чашку дымящегося кофе, а затем вместо того, чтобы сесть на другой диван, опускается рядом со мной.
С моими эмоциями, усиленными остатками кошмара, я не могу сосредоточиться на чем-либо достаточно долго, чтобы понять смысл происходящего.
Это был самый странный сон, который я когда-либо видела. Все началось с безумно сильного влечения между мной и Дмитрием. Ситуация накалилась, затем он вытащил нож и со злой ухмылкой начал наносить мне удары.
Мурашки пробегают по моей коже, заставляя мое тело сильно дрожать.
Внезапно Дмитрий встает, и я инстинктивно отшатываюсь от него. Он поднимается обратно по лестнице и через минуту возвращается с одеялом.
Я опускаю глаза, когда он накрывает одеялом мою нижнюю половину тела. Внезапная доброта только еще больше запутывает мои эмоции.
Дмитрий включает телевизор, а затем нажимает "Воспроизвести" на том месте, где я в последний раз останавливалась на Дневниках вампира. Его поведение расслаблено, когда он потягивает кофе, который напоминает мне о моем собственном напитке. Я делаю глоток и с трудом проглатываю жидкость.
Кошмар продолжает мелькать в моей голове, и в итоге я смотрю на журнальный столик, пытаясь разобраться в том хаотичном беспорядке, который он оставил в моей груди.
— Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Дмитрий мягким тоном вместо обычной резкости.
Я качаю головой и, не в силах заставить себя выпить кофе, ставлю чашку на стол.
Остаточная паника все еще сжимает мою грудь, и я натягиваю одеяло до подбородка, затем сворачиваюсь калачиком на подлокотнике.
Это был просто кошмар.
Но надолго ли? В любой момент он может стать моей реальностью.
Я уже начала забывать, кто такой Дмитрий. Убийца.
И кто-то хочет моей смерти из-за моего отца.
Такой ли будет моя жизнь, если мне удастся пережить Дмитрия? Будет ли это одно покушение за другим, пока я не смогу убежать и в конечном итоге не умру?
В моей груди нарастает жалкий всхлип, и я изо всех сил стараюсь его сдержать.
Неужели я жила во лжи, думая, что смогу жить отдельной жизнью от жизни моего отца?
Я никогда не задавала вопросов. Меня никогда не интересовало, чем зарабатывает на жизнь мой отец. Я была просто счастлива всякий раз, когда мне удавалось поговорить с ним или увидеть его. Для меня он был просто папой.
Мой голос звучит пусто, когда я спрашиваю:
— Кто-нибудь когда-нибудь убегал от Братвы?
Сделав глубокий вдох, Дмитрий ставит свою чашку рядом с моей, а затем ставит на паузу эпизод, который показывали по телевизору.
Откинувшись на спинку дивана, он отвечает:
— Братва за тобой не придет.
— Кто тогда? Кто заказал покушение на меня?
Когда Дмитрий замолкает, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Наши взгляды встречаются, а затем он качает головой.
— Ты не знаешь или не собираешься мне говорить? – Я спрашиваю.
Его глаза ищут что-то в моих, затем он говорит:
— Я не собираюсь тебе говорить. Пока нет.
— Почему?
Когда Дмитрий смотрит на меня, я понимаю, что это самый самый человеческий взгляд с тех пор, как мы познакомились. В его глазах нет никакого предупреждения. Нет ни раздражения, ни гнева.
Вместо этого есть сострадание и что-то еще... что-то, что действительно оказывает на меня успокаивающее действие.
— Ты и так имеешь дело с достаточным количеством дерьма. По одной вещи за раз.
Чем дольше я смотрю в глаза Дмитрия, тем больше мне кажется, что меня окутывает кокон. Туда, где моя прежняя жизнь и моя пугающая реальность не смогут найти меня. Я тихо бормочу:
— Я думала, тебе все равно.
— Я не такой монстр, каким ты меня считаешь.
Желая узнать Дмитрия получше, я говорю:
— Тогда расскажи мне о себе что-нибудь еще, кроме того, что ты убийца.
Дмитрий прерывает зрительный контакт со мной, поворачивая лицо к раздвижным дверям и темной ночи за стеклом.
Между нами тянется молчание, пока я не начинаю думать, что он не собирается мне ничего рассказывать, и только тогда он наконец отвечает мне:
— Я родился в России. Всю свою жизнь я посвятил обучению, чтобы стать хранителем. Я поклялся защищать Алексея до последнего вздоха, и эту клятву я никогда не нарушу.
Он преданный.
— Значит, ты только и делаешь, что работаешь?
— Можно и так сказать, – отвечает он, затем, сделав глубокий вдох, снова переводит взгляд на меня.
Поскольку это наш первый нормальный разговор, я постепенно начинаю немного расслабляться.
— Разве ты не хочешь большего от жизни?
Дмитрий качает головой.
— Например?
— Ну, знаешь... – Я пожимаю плечами. – нормальных вещей. Свою собственную семью?
— У меня есть семья, – бормочет он.
— Я имею в виду… жену и детей, – объясняю я лучше.
Дмитрий издает тихий смешок.
— Если это только не будет сделано для укрепления союза, я не женюсь.
— Из-за обещания, которое ты дал Алексею?
Дмитрий просто кивает.
Впервые я чувствую проблеск сострадания к моему похитителю.
— Разве тебе не становится одиноко?
Он качает головой.
— В моем мире нет времени для одиночества.
Я опускаю глаза на свободное пространство дивана между нами.
— Ты можешь рассказать мне о Братве? – Когда Дмитрий ничего не говорит, я снова поднимаю на него
