уже давно давится слюнями при виде Синицыной.
Поймав новую волну раздражения, я быстро и легко вытащил спичку из замочной скважины и нервно отбросил ее в сторону.
Поднялся, достал ключ из кармана, который в этот раз прекрасно вошел в замочную скважину. Провернул ключ два раза и распахнул дверь:
— Прошу!
— Спасибо, Руслан Евгеньевич, вы меня очень выручили!
Я же просто смотрел на два мужских халата, которые висели на спинке стула… Третий остался в сушильной.
Голова закружилась от ее близости, а дикий коктейль из желания, ревности и возбуждения окончательно отключил возможность здраво рассуждать.
Я прошел в комнату, осматриваясь. Чисто и по-девчачьи уютно. Вот только мужские вещи раздражали и так раздраженного меня.
— Вам разве домой не надо? — аккуратно поинтересовалась Полина, просачиваясь за мной, — переодеться, принять душ, поспать…
Я резко развернулся, оказываясь к ней слишком близко. Синицына смотрела на меня снизу вверх и нервно кусала губы, которые тут же захотелось попробовать на вкус.
— Просто мне на пару нужно, — ее зрачки расширились, а Полина нервно сглотнула, ерзая под моим взглядом, — я и так одну прогуляла, пока вас чаем поила, который вы не допили, а там, между прочим, дефицитный продукт был — сахар.
— Ваш внутренний скупердяй считает убытки? — не удержался я. — Куплю я вам сахар.
— Не надо, будем считать, что это плата за замок.
Поздравляю, Логинов, ты теперь работаешь за две ложки сахара…
А моя персональная катастрофа уже вжималась в стену, явно готовясь к побегу из комнаты.
Я в момент сократил расстояние между нами и навис сверху, запирая ее в своих руках. Халаты по-прежнему нервировали мою расшатанную Синицыной нервную систему, а губы эти хотелось поцеловать до искр из глаз.
Она же, словно издеваясь, облизала их кончиком языка.
Я медленно наклонился к ее лицу и прошептал:
— Одним «спасибо» вы не отделаетесь, Синицына. Будете должны!
— Руслан Евгеньевич, — зло ткнула мне в грудь пальцем Полина, — если вы думаете, что я буду ТАК зарабатывать место на вашей практике, то вы очень ошиблись!
— Как «так»? — иронично поинтересовался я.
Она была так близко, что еще чуть наклониться — и можно ее поцеловать.
— Вот так! — взорвалась Полина.
— Синицына, выражайте свои мысли четче, — потребовал я, сжимая ладони в кулаки.
— Я не буду с вами целоваться, — выпалила она и покраснела.
— А я вам целоваться и не предлагал. Вам показалось.
Вернул ей ее же финт, который она проделала в аудитории, когда нагло строила мне глазки.
— Хорошего дня, Полина, — я подмигнул и с трудом, рывками отодрал себя от нее.
Дом, душ, сон! А дальше выходные, и меня отпустит!
Но далеко уйти не успел. Пока ждал такси, позвонил генеральный директор адвокатской фирмы и сообщил, что я и мой коллега уезжаем на неделю в командировку.
Глава 17
Полина
За «уголовником» закрылась дверь, а я хватала ртом воздух, прижав ладонь к груди.
Это что сейчас было?! Что?! Сейчас?! Было?! От воспоминаний по позвоночнику пробежала стая мурашек, а я сжалась в комок. Да, у меня не было сексуального опыта с мужчинами, были только поцелуи с бывшим парнем и один с Арсением, после которого он сказал, что целовал меня исключительно по-дружески…
Я поймала себя на мысли, что после появления в моей жизни Руслана Евгеньевича почти перестала думать об Арсе. Только урывками и в прошедшем времени.
Логинов оказался порядочным гадом, который умело и филигранно расшатывал мою нервную систему, заставляя думать только о его бесценной персоне. У него загрызайка наштукатуренная дома ждет, томится, возможно, скучает, а профессор по общежитиям студенток к стене прижимает! Я видела в его глазах желание. И это было не желание обсудить голодомор, репрессии и последние изменения в Уголовном кодексе…
В голове снова всплыли картинки, как он на меня смотрел, когда вжимал в стену, становилось жарко. Щеки пылали, а я нехотя признала, что Лиля была права и ее дедуктивный метод все же работал.
Вот только что мне теперь со всем этим делать?
А еще дверь… Я точно знала, кто вставил нам спичку. Неудачливые покупательницы боксеров, вместо того чтобы жаловаться в общество защиты прав потребителей, решили снова начать военные действия против моих новых подруг и меня за компанию. Ничему девчонок жизнь не учит! Самых ретивых мои подруги уже проучили, а эти либо новенькие, либо еще не знали с кем связались.
Сердце наконец перестало колотиться как обезумевшее, а щеки — пылать. Я выглянула в коридор, чтобы закрыть дверь, и хмыкнула, проглатывая колкость о том, что с «уголовника» в прямом смысле песок сыпется.
Вздохнула, залезла в шкаф и достала веник с совком.
— Никто не видел голого извращенца в коридоре, который по женским душевым разгуливает? — грозно и громко спросила Настя — моя соседка по этажу и будущий филолог.
Я продолжала молча подметать…
— Поля? — заметила меня приятельница.
— Не видела и видеть не хочу, — открестилась я, — что случилось?
— А то, что ко мне в душевую пришел обалденный мужик в костюме Адама, даже листиком не прикрылся.
— Так ты его ищешь, чтобы наказать или продолжить знакомство? — развеселилась я.
— Одно другому не мешает, — подмигнула мне Настя, — у нас там замок заедает, а я утром захотела быстро душ принять в одиночестве. Думала, в общаге нет почти никого. С одной стороны, сама виновата, а с другой… Надо коменданту пожаловаться, что парни опять оборзели и в женскую душевую без мыла заходят. Пусть снова с ними воспитательную беседу проведет.
Комендант у нас был строгая, парни ее боялись, да и в принципе держала всех в ежовых рукавицах. Первокурсникам она всегда проводила строгий инструктаж, который грозил выселением и отчислением за такие фокусы.
— Как дела? — сменила тему Настя. — Говорят, у вас новый «уголовник».
— Не напоминай мне о нем, — попросила я и не стала рассказывать подруге, что «извращенец» и «уголовник» — это один и тот же человек.
— Как у вас? — теперь я сменила тему — на менее скользкую и нервирующую.
— У нас фиалка с цепи сорвалась, — пожаловалась Настя, пряча руки в карман спортивных штанов, — нервная стала, задает столько, что я до пенсии прочитать не успею.
Все ниточки тянулись к
