хорошего специалиста.
– Что за дурацкая привычка, называть людей короткими именами, как клички у собак, – проворчал Роман.
Она – его личное проклятье, думал Роман, войдя утром в кабинет главврача городской психиатрической больницы. Там уже сидела в кресле для посетителей и попивала чай никто иная, как Кристина Павловна Ящерова.
Оказалось, что главврач психиатрической больницы – одногруппник ее матери. Дядя Сережа, мило улыбался и называл ее деткой. У Романа от такого обращения аж зубы скрипели. Но специалистом оказался толковым, про психические наклонности лиц, которые совершают такие преступления описал подробно. Сказал, что если это действительно маньяк, то нужно искать общую деталь, маньяки помечают место преступления, как будто хотят, чтобы их нашли.
Роман и Кристина попрощались с доктором и вместе вышли из кабинета. Роман шел чуть сзади, разглядывая попу Ящеровой, обтянутую юбкой. Юбка была длиною ниже колена, и причин для придирок не было. Но сам факт, что на встречу с доктором она вырядилась в юбку и блузку, его бесил.
У здания больницы Кристину ждал водитель. Опять этот Володя. Роман сжал кулаки, пытаясь удержать себя в руках, резко развернулся и отправился в сторону остановки.
Кристина постояла несколько секунд, глядя ему вслед, закусила нижнюю губу, что говорило о том, что она раздумывает. Затем подбежала к Владимиру, что – то сказала, улыбнулась и вприпрыжку понеслась следом за Романом.
Блин, ну что он за болван, думал про себя Роман. Когда его догнала Ящерова и зашагала рядом, испытал облегчение и радость. Такую глупую щенячью радость, которую щенки проявляют, когда хозяйка за ушком чешет. Не уехала с водителем, с ним пошла на остановку, поедет в своем дорогом костюмчике на трамвайчике, где ездят одни бабули с котомками и пахнет затхлостью.
Он даже выговор ей делать передумал, за самодеятельность. В трамвае, не задумываясь оплатил за проезд за себя и Кристину, та на это промолчала, села на освободившееся место. Роман вздохнул и присел на соседнее сиденье, подавляя в себе желание взять ее за руку.
Глава 15
Настроение у Романа почти пришло в норму, пока они ехали в отдел. Даже сквозь противный запах трамвая в ноздри пробивался аромат духов Ящеровой, от которого приятно плыло в голове и наливалось тяжестью в паху.
– Как догадалась к психиатру съездить? – спросил спокойным голосом.
– Это же маньяк, а папа сказал, что маньяки в большинстве случаев страдают психическими расстройствами, может даже на учёте в диспансере состоят.
– Ну, если папа сказал, – с усмешкой в голосе произнес Любимов.
Кристина понимала, что отношения между Романом и отцом отвратительные. Роман – это ее первая любовь, глупая, безответная, горькая любовь, но отец – это семья, человек, который ее воспитал, всегда любил и защищал, это ее семья и наверное стоит сейчас прояснить этот момент, один раз и навсегда, чтобы больше этот вопрос не возникал.
– Роман, – обратилась не как положено практикантке, а по имени, – я знаю, что вы считаете моего отца убийцей, но доказательств у вас нет, – старалась говорить спокойным голосом, – то, что папа имеет, он заработал своим трудом, он очень много работает. И никогда с криминалом связан не был, и тем более никого не убивал. Он самый добрый и благородный, он бесплатно людей защищает у которых денег нет.
Роман хотел вставить реплику, но Кристина подняла вверх руку, показывая, чтобы он ее не перебивал:
– Да, дед был криминальным авторитетом, но свою вину он искупил. Дети не должны отвечать за грехи отцов, – закончила с жаром.
У Романа настроение испортилось мгновенно. Нашла благородного, доброго и хорошего.
– Ящерова, вам розовые очки не жмут? – строго обратился к Кристине, – все у вас кругом добрые и хорошие, тимуровцы прям.
Кристина сжала кулаки, впервые за все время своей любви к Роману, ей захотелось его хорошенько потрясти, доказывая свою правоту. Или затопать, как маленькая девочка. Но она сдержалась, попытавшись не выдать своего негодования и отчаяния, как могла ровным голосом произнесла:
– Мой отец – не убийца, зачем вы голословно его обвиняете, почему так предвзяты, я думала, что вы действительно преступников ловите, а вы только честных людей обвиняете. Что это, Роман, зависть, что, объясните, я не понимаю?
– Дурочка ты, малолетняя, – сказал Роман.
– Дурочка, – закивала головой Кристина, с трудом сдерживая слёзы, выступившие на глазах, – кто же ещё? Влюбилась в вас, в юридический поступила после девятого, из дома ушла, на мнение родных наплевала. Дурочка конечно, вам моя любовь даром не сдалась.
Высказалась и резко вскочила с места, побежав к открытым дверям трамвая, выпрыгивая на очередной остановке.
Роман за ней не пошел, как – то не сразу среагировал, не ожидал от нее такого признания. Сидел в этом трамвае, смотрел на закрывающиеся двери и маленькую хрупкую фигурку, исчезающую на остановке. Опять ее обидел, в этот раз не нарочно, не хотел, так получилось. На душе стало паршиво, ещё только раннее утро, а ему уже не хотелось никого видеть, и работу эту опостылевшую за последние дни делать не хотел. Разве он виноват, что он сотрудник полиции, а Ящеров – заказчик убийства Седого.
В отдел Роман не поехал, не мог, вместо этого отправился в кабак. На часах было десять утра, значит, алкоголь уже продают.
Телефон светился кучей непринятых вызовов. Роман ещё когда только заглянул в круглосуточный бар, став там первым утренним посетителем поставил его на беззвучный режим.
В баре он просидел весь день, напивался методично, с чувством, толком, расстановкой, надеясь вытравить из сознания образ обиженной Ящеровой. Она теперь на практику может не явиться от обиды, попросит папашу своего, чтобы через начальство все решил, а вот хрен им. Пока сама не явится и каждый день не отработает, ничего он ей не подпишет.
Так то изначально он хотел от нее избавиться, но сейчас как-то об этом забыл. Привык к тому, что она приходит в отдел в этих своих блядских брючках и противной гульке на голове? Может и привык. Хотя это плохо, очень, очень плохо. Не надо ему никакой Ящеровой, с ее криминальной семейкой.
Выполз он из бара в шесть вечера, в аккурат, когда у порядочных людей закончился рабочий день. С затуманенными алкоголем мозгами можно и на работу ползти, чтобы не так больно было наблюдать отсутствие Ящеровой, а во – вторых, чтобы не наткнуться на начальство.
Как ему удалось найти таксиста, который повез его, пьяного в дупель, это что-то из области фантастики. Тем не менее, к восьми часам к отделу он
