Несколько часов они просто наслаждались чаем, спокойствием и уютной тишиной в компании друг друга, хотя отступник не имел права даже находиться рядом с женщиной великана. Но Айола больше не плакала, а это единственное, что имело значение для Дейона.
— Все будет хорошо, обещаю, — произнес он, унося посуду.
— Ты себе не представляешь, как я тебе благодарна за поддержку. За все.
Эти слова навсегда останутся в его сердце, как и ее улыбка, предназначавшаяся ему одному.
Вечером отверженные готовили площадку для Ритуала Призыва, пока егеря пригоняли своих будущих жертв и оставляли в обезвоживающем круге. Дейон принес факелы, чтобы установить их по периметру, когда появился Владыка, за которым шла Айола.
— «Раздевайся и заходи в круг,» — скомандовал он ей жестами.
— «Почему она здесь? Она ведь женка Волата,» — спросил Дейон, бросив факел под ноги.
— «Племени не нужен пустоцвет. А ее сила станет великолепной наградой для Посланника Небес.»
Ребенок-человек являлся позором для великана. Таких детей убивали в утробе еще до появления на свет. Конечно, вместе с матерями. Вот почему Айола так печалилась этим утром.
— Но это же не ее вина… — сказал Дейон вслух, и Владыка отвесил ему пощечину такой силы, что он упал навзничь.
Посланник Небес был совсем рядом. Дейон нашарил спрятанный резец, который он закопал у главной святыни великанов, когда отпиливал от нее кусок .
— Посланник Небес не примет эту жертву, — громко произнес он, поднимаясь на ноги и сжимая клинок так, что побелели костяшки пальцев. — Освободи ее.
Владыка зарычал, перевоплощаясь. Его лицо поплыло, предплечья удлинились, а тело сильно вытянулось.
— Беги, — вскрикнула Айола.
Великан приближался нарочито медленно, предвкушая забаву, развлечение. Его защита переливалась разными цветами и почти достигала верхушек деревьев. Но антиволн не способен это увидеть пока Посланник Небес ему не позволит, так что напротив Дейона был все тот же Владыка. Отец. Чудовище. Поэтому он бросился вперед.
Боевая шкура не защитила от удара и исчезла. Быстро придя в себя, Владыка схватил Дейона и опрокинул на землю, вышибая резец у него из руки.
Владыка бил без остановки, пока с громким криком Айола не прыгнула ему на спину. Тогда он сбросил ее, схватил ее за горло и повалил на Посланника Небес, усиливая нажим. Она захрипела.
— Нет! — крикнул Дейон, ухватил с земли резец и вонзил его в шею Владыки.
По ладоням заструилась теплая кровь. Хватка на горле Айолы ослабла, и она упала без чувств. Из Владыки быстро вытекала жизнь, когда появились егеря. Они бросились на Дейона, намереваясь убить…
И тогда Посланник Небес принял жертву и проснулся. Он вспыхнул ярче солнца и ослепил егерей, вливая свет в скрючившегося на земле отступника.
Все существо Дейона затопила невиданная сила и невыносимая боль. Тело горело нестерпимым огнем.
Он царапал и драл себя, чтобы стряхнуть пламя. И его предсмертный крик перерос в крик смерти.
Он стал всем и ничем.
Он был везде и нигде.
Его больше не было.
Время потеряло смысл.
Остались лишь алые пятна чужого страха, всепоглощающая ярость и боль.
Так продолжалось целую вечность до прикосновения к синему безмолвию. В непрестанной беспросветной пытке он, наконец, уловил нечто знакомое и потянулся к нему.
Зеленый шорох. Серая непоколебимость.
