что и сделал, а обратился к мэтру:
— Мэтр Гарвил, вы лучше спросите, спросите меня: «Уверен ли я, что через пять, максимум семь дней буду знать, как изготовить резину?».
Пожевав губы, Гарвил повторил вопрос, на что услышал от Костуша чёткое: «Я уверен!».
— Святые Первородители! Как же устроена память у этих иномирцев!? Задают себе вопрос и неделю ждут ответа! — мастер Ярич пробормотал всё это не очень громко, но Костуш услышал и оглянулся на мастера — впервые Ярич вслух назвал его иномирцем.
— Очень похоже на шизофрению: у него одно я обращается и спрашивает другое я, — также расслышав бормотание Ярича, прокомментировал мэтр. — Мастера Мелиуса это бы заинтересовало, — он у нас специалист по таким отклонениям, но, думаю, не стоит его втягивать.
— Только болтуна Мелиуса нам здесь не хватало, — заметил Ярич.
— Как бы там ни было, но под печатью никто врать не сможет, а значит, через несколько дней ему будет известен секрет резины. Вот давайте и обсудим, как нам лучше распорядиться этим, — высказался мэтр Гарвил.
Ещё достаточно долго, закрывшись в кабинете у мэтра Гарвила, они обдумывали и просчитывали свои дальнейшие действия.
По-хорошему, как считал мэтр Гарвил, надо было бы дождаться, когда у Костуша появиться полная ясность с изготовлением резины. С другой стороны, они опасались засланных убийц барона Береса, да и допускать публичное наказание Костуша на площади кнутом, при всём своём достаточно эгоистичном отношении к ученикам, мэтр Гарвил не хотел — урон репутации его школы.
Мэтр Гарвил взялся устроить встречу с представителями княжеской семьи. Он ещё раз, задал вопрос, проверяя абсолютную уверенность Костуша, в том, что скоро сможет рассказать секрет резины, после чего выпроводил его из кабинета.
Оставшись вдвоём, мэтр с мастером Яричем, начали думать, как им, не вызывая сильного раздражения княжеской семьи, ухватить свой шанс и обогатится на знаниях Костуша, При этом, если мэтра Гарвила больше интересовало возможность заработать деньги, то мастер Ярич действительно опасался за жизнь Костуша.
Через четверо суток, Костуша ночью разбудило первое сообщение от Кости, пока неполное. Информацию он получил от бабушки и сразу её передал: резина получается вулканизация каучука вместе с серой. Больше бабушка, несмотря на своё университетское образование толком ничего сказать не могла, единственно добавила, что каучук растворяется в скипидаре, бензине и керосине.
Более подробные сведения пришли через два дня. Земной Костя упросил отчима принести с работы литературу по изготовлению не только резины, но даже и изделий из неё.
Костя очень разволновался, узнав об угрозе для жизни Костуша и с полной ответственностью подошёл к выполнению задания, стараясь узнать как можно больше об процессе. Он несколько часов изучал устройства для коагуляции латекса; системы для распарки и пластификации; механизмы резиносмесителей; пропорции серы, время и условия её внесения в смесь для резины различного назначения. Даже выучил конструкцию и требования к прессформам на несколько изделий.
И в этот раз сообщение пришло ночью. Разбуженный Костуш, зажёг масляную лампу и при её тусклом свете, начал рисовать механизмы, записывая рядом необходимые пояснения.
Утро он встретил, перебирая изрисованные за ночь листки. Всё оказалось намного сложней, чем Костуш предполагал. Если такие ингредиенты, используемые при коагуляции каучука, как поваренная соль и уксус он ещё знал, то как называется здесь цинк, тальк, или даже скипидар — не имел ни малейшего понятия. Более того, он не встречал и керосин, хотя, возможно, легко бы узнал его по запаху.
Да и с температурой, которую требовалось выдерживать при различных процессах, как-то надо было разбираться — товарищ Цельсий, со своей системой, здесь не рулил.
Проблем добавляла и техническая малограмотность и Костуша, и его дубля, застывшая на уровне устройства велосипеда. Правда, Костя, видимо, консультировался с отчимом, и когда Костуш записывал на бумагу: «Винтовой смеситель», то в голове появлялась подсказка от Кости: «Как в мясорубке».
Посмотрев на беспорядочно разбросанные вокруг листки, Костуш призадумался: уже утром предстояло ехать на беседу в княжеский дворец, но представлять материалы высшим правителям княжества в виде помятых листков, было не только неприлично, но и просто опасно.
Он, отодвинув кровать, достал из тайника альбом, в котором находились, выполненные на плотной бумаге рисунки велосипеда с цепной передачей, шины, камеры с золотником, насос, мячи простые детские и с камерой.
Чистых листов не осталось, и он решил взять рисунок разноцветного, красно-синего детского мяча и использовать обратную сторону
Вооружившись линейкой и треугольником, начал вычерчивать аккуратные квадратики, в которые каллиграфическим почерком вписывал: осадка каучука; промывка водой; фильтрация; сушка… Квадратиков получилось много, и он ещё не успел во все вписать название процессов и связать их красивыми красными стрелками, когда в комнату влетел мастер Ярич.
— Ты почему ещё не одет? Карета уже ждёт!
Костуш объяснил мастеру причину задержки, и дальше уже сам Ярич вписывал нужные названия в квадратики, а Костуш побежал умываться и готовить себя для встречи с представителями княжеской семьи.
Когда они с Яричем сидя в школьной карете ожидали мэтра Гарвила, к воротам подъехал всадник в полицейском мундире и, представившись судебным исполнителем, потребовал провести его к директору школы.
— Похоже по твою душу! — сказал мастер Ярич, обращаясь к Костушу.
— Точнее, по мою задницу, — поправил его Костуш.
Мэтр Гарвил вышел сам, взял у исполнителя пакет, расписался в получении, и, не вскрывая письма, забрался в карету.
Прежде чем давать команду кучеру ехать, он всё же распечатал письмо и быстро пробежав глазами, передал бумагу Костушу с Яричем.
Там всё было ожидаемо: требование к директору школы обеспечить завтра ровно в полдень явку ученика Костуша на площадь у мэрии, для проведения назначенной судом экзекуции в виде десяти ударов кнутом.
Никто из сидящих в карете комментировать письмо не стал.
Когда они выехала со двора школы и направилась ко дворцу князя, мэтр поинтересовался, что у Костуша в альбоме. Ему пришлось показать схему и объяснять все этапы изготовления резины.
Особо в подробности мэтр Гарвил вдаваться не стал, но было заметно, что его немного «отпустило».
Мэтр договорился о встрече во дворце через брата действующего князя и очень волновался, сможет ли Костуш представить убедительное доказательство знания процесса уже при первой встрече.
Аудиенция состоялась в малой приёмной сына князя Либоргского — барона Кубинского.
Их провели в приёмную, где в этот момент в одном из кресел сидел сам барон, а секретарь барона стоял напротив.
Барон прервал, сопровождаемые глубокими поклонами приветствия вошедших и спросил, указывая пальцем на Ярича:
— Кто таков? Мэтра Гарвила хорошо знаю, мальчишку вашего, как его…, да, Костуш — помню, даже помню,
