в лучший ВУЗ страны. По всем предметам были прекрасные оценки, и только математика, когда-то самый любимый предмет, хромала на обе ноги – и алгебру, и геометрию. Алеша хотел было плюнуть на царицу наук, но постепенно до него стало доходить, что ему не нравиться не сама математика, а человек, который так отвратительно преподавал ему этот, на самом деле сказочный предмет. Он вспомнил последнее письмо тренера. «А ведь Николай Иванович верит в меня, считает, что я многое могу».
Алеша стал серьезно подходить к алгебре и геометрии и тут понял, что сильно отстал. Не хватало базиса. «Что же делать? Я совсем не знаю математики!» Время было упущено, но обращаться к учительнице школьник не хотел. «Надо попробовать вернуться в девятый класс и самостоятельно пройти темы». Алеша вечерами сидел за прошлогодними учебниками, но и этих тем он, оказывается, не знал. Пришлось идти в библиотеку и брать учебники за восьмой класс. Здесь ему более-менее стали понятны темы, каждый день он упорно сидел над учебниками, стараясь наверстать время, которое просидел на задней парте, стараясь быть подальше от равнодушной учительницы.
Алеша стал восстанавливать упущенные знания. Шаг за шагом он укладывал фундамент математики, выстраивая здание алгебры и геометрии. В голове постепенно складывалось общее понимание пропущенных тем. Освоив программу восьмого класса, он принялся за штурм основ алгебры и геометрии девятого класса. В голове вертелись косинусы, синусы, тангенсы, котангенсы, которые раньше были для него пустыми словами, а сейчас становились частью общей картины мира математики.
Алевтина Васильевна по-прежнему преподавала алгебру и геометрию. Она вышагивала вдоль рядов парт и изо дня в день назидательно повторяла: «Любой нормальный человек должен знать математику, это ваше будущее. А те, кто не хочет учиться, будут всю жизнь у станка стоять или торговать за прилавком». И ее лицо выражало отвращение к людям, которые своими натруженными руками создавали богатство страны.
Алешу эти слова сильно задевали. «А что, если мужчина работает у станка, а женщина в магазине отпускает продукты, это что, значит, люди второго сорта?» Возмущение внутри него росла. «Интересно, если все будут инженерами, учителями, экономистами, технологами, кто же тогда на заводах-то будет работать? Машины водить, строить дома, выращивать хлеб?» Он хотел жестко ей возразить, но сдержался. Зачем? Алевтина, так все звали математичку в школе, была неспособна увидеть мир с высоты интеллекта, она жила в своем мирке, где чувствовала себя повелительницей, случайно попавшей в мерзкое заведение под названием школа, полное бездарных и ленивых детей. Из всех этих бездарей больше всего она не любила Демина. Учительница и не догадывалась о причине своей неприязни к этому ученику. Но то, что этот старшеклассник лишен всякого математического мышления, она была уверена на сто процентов, да к тому же считала его страшным лентяем и бездельником.
Прошло почти полгода, до выпускных экзаменов оставалось всего две четверти.
Алексей сидел за столом, недопитый кофе давно остыл. Он опять почувствовал странный прилив энергии, необъяснимая сила окутывала его со всех сторон – так живительная влага проникает в корни изнывающего от засухи растения. Алексей читал когда-то про чакры в индийских религиозных учениях – это центры восприятия энергии мира, своего рода третий глаз человека, которым он чувствует всю вселенную вокруг себя. Конечно, что происходит там, в космосе, за миллиарды световых лет от Земли, даже самый просвещений индуист не мог почувствовать, но мир планеты, по древнему преданию, люди могли ощущать.
Алексей внезапно понял, что и у него в сознании открылись чакры, способные ощущать нечто такое, о чем он и догадываться не мог. Третий глаз воспринимал новое, лишенное всякого объяснения и здравого смысла. Алексей понял, что все это появилось неспроста. Он бессознательно чувствовал присутствие дорогих ему людей где-то рядом на этой планете. Ощутил их физически и как будто услышал чтение каких-то текстов. Алексей не мог понять, о чем говорят эти тексты, но незримый голос напомнил ему церковь, в которую он ходил в детстве с бабушкой.
Его озарила догадка, что это энергия молитв. Она телепортировалась из разных мест и окружает его невидимым туманом. Слова, вымоленные у святых икон, сплелись в одну большую прозрачную ткань, которая окутывала его сейчас своей нежностью и заботой. В этой оболочке Алексей почувствовал некоторое облегчение, чакры открылись, и энергия стала заполнять все клеточки его уставшего и измотанного организма, совсем недавно готового к самой страшной участи.
Ели заметное тепло проникало в сознание маленькими струйками, аккуратно вымывая глыбы негатива, которыми была забита голова Алексея. Ручейки незаметно проникали в закрытую область подсознания, в непроходимый бурелом и губительное болото проблем, где бесследно утонуло столько желаний и надежд. Ручейки стекались в одну большую реку, которая мощным потоком вымывала то, что долго накапливалось в джунглях ментальных ловушек, тяжелых воспоминаний, диких страхов, породив чудовищных монстров, которые поселились в запретной зоне подсознательных ощущений. Мощный поток нес всю эту мрачную, липкую, отвратительную серость прочь, оставляя после себя чистое, свежее, пахнущее ароматом тропических цветов русло новой природы, в которой не было места злым духам и страшным видениям.
Алексей почувствовал такое облегчение, что впервые за последние годы луч света стал пробиваться в его серое восприятие мира. Теплая энергия текла и текла к нему, преодолевая все преграды. Чакры принимали эту благодатную заботу людей, которым он был дорог. Оказавшись в каменном мешке, Алексей думал, что мир сузился до комнаты, в которой нет ничего, кроме серости, сырости и страха. И вот его третий глаз внезапно увидел еле заметный луч надежды, возможности вырваться из страшной тюрьмы и выполнить ту миссию, которую возложила на него могущественная природа.
Алеша пересел с последней парты на вторую и стал внимательно слушать Алевтину Васильевну. Он пропускал мимо ее равнодушный, а порой и презрительный взгляд, сконцентрировавшись на одном: математика должна быть покорена, и неважно, кто ее тебе ее дает. Этот предмет нужен ему, а не Алевтине. Учительница почувствовала перемены в ученике, которого она многие годы старалась не замечать. Все знали в классе, что математичка просто ненавидит Демина, а тот отвечает ей взаимностью. Она пыталась всячески задеть его, унизить, порой даже оскорбить. Раньше он в гневе вспыхивал, а теперь пропускал ее колкости мимо ушей, внимательно записывая все, о чем она рассказывала на уроке.
К доске он выходить не стремился, но все контрольные писал на пять. Она пыталась к чему-нибудь придраться, но даже с орфографией теперь все было в порядке. Стиснув зубы, ей приходилось выводить пятерки. Небось, списал у кого-нибудь,
