него изучающе и говорит таким тоном, словно подначивает. – Запомнил моё имя, инженер?
- Запомнил, - соглашается Горохов. – Как не запомнить? А вы здесь, что делаете?
Она лезет за спину и из мешка вытаскивает крупного, тяжёлого козодоя:
- Вот, с утра тут за ним бегала, искала, где отсиживается. Ещё вчера его приметила, только сегодня добыла, а тут слышу мотоцикл, думаю, дай взгляну, кто по нашим кочевьям таскается, - объясняет женщина.
Она говорит это спокойно, уверенно. «Добыла», «наше кочевье», всё это в её устах, её тоне звучит естественно, этакая хозяйка окрестных степей. А ещё женщина, кажется, гордится своей добычей. Ну, а как не гордиться, козодой, птица вовсе не редкая, но вот добыть её не просто, из-за её удивительной осторожности.
Пока добудешь, побегаешь по пескам, намаешься.
- А ты что тут делаешь, инженер? – Продолжает Самара.
- Да, так, смотрел кое-что, считал.
- Слыхала, атаман говорил, что ты тут воду собираешься искать.
- Да, возможно, что уже нашёл, будем бурить и узнаем наверняка.
- Значит люди городские приедут? – Спрашивает женщина и судя по тону её это заинтересовало.
- Да, приедет пара человек, будем вышку ставить.
- Значит надо сколопендр перебить будет, - говорит она, чуть подумав, - иначе пожгут тебе твоих городских.
- Обязательно. Как с измерениями закончу, так возьмусь.
- А хочешь я тебе помогу? – Спрашивает Самара. – Наши сколопендры вашим северным нечета, ты наших ещё не знаешь. А я с ними с детства знакома. Да и сыну моему младшему, год назад одна такая ногу обожгла, у меня теперь к ним свой счёт. Хочешь возьмусь за них?
Она права, Горохов ещё никогда не видел таких серых сколопендр… Но ему не хотелось бы… Ну, чтобы женщина ему помогала, во-первых, это как-то неправильно, охота дело мужское, а во-вторых, это может негативно сказаться на его отношениях с местными казаками. Скажут, приехал землю нашу сверлить, ещё и баб наших охмуряет. Атаман, кажется, упоминал, что она мужа ищет, но скорее всего у неё и в её коше есть поклонники, всё-таки баба молодая и привлекательная. Поэтому нет, он переводит
разговор:
- Значит у вас дети есть?
- Двое, - отвечает она сразу, и договаривает, чтобы вопросов не было, - и мужей было двое.
Теперь всё, кажется, прояснялось.
- А мужья погибли?
- Погибли, - почти с гордостью говорит она, - один, любимый мой муж, первый, в погоне за даргами в степи сгинул, пять лет назад, а второй два года назад погиб, мы тогда с ватагой Васятки Бельского за Сухие колодцы сцепились, тогда много наших казаков полегло.
- Ясно, - говорит инженер, - соболезную.
- А не нужно мне соболезновать, - отвечает ему женщина едва не с вызовом, - не убогая я, детей родила здоровых и крепких, ты лучше приходи ко мне пекло переждать. Через два часа жарить начнёт, а я к тому времени птицу приготовлю, запеку на камнях, с луком, с со сладким кактусом, у меня и водка есть из синего кактуса, сама гнала. Придёшь?
«Сдаётся мне ты тут не случайно появилась, - Горохов прикидывает, думает, как лучше ей отказать. - Нет, бабёнка хоть и не дурна собой, но у неё отцы, братья, дядья, будут ещё претензии предъявлять, кто их знает какие там у них правила, или атаману ещё не понравится, нет, так рисковать никак нельзя, в общем, делу такие «гости» никак не поспособствуют, нет, никаких «гостей».
- Извините, птица эта, конечно, на удивление вкусная, но у меня совсем нет времени, мне ещё многое нужно сделать, - наконец произносит инженер, надеясь, что разговори закончен.
А женщина вдруг засмеялась:
- Инженер, да ты что, испугался что ли?
Но смех её был не очень весёлый и в нём слышались нотки презрения.
Горохова может это чуть и задело, но менять своего решения он не собирался, а наоборот, ещё больше захотел всё это прекратить, инженер достаёт сигареты, закуривает и говорит:
- Да, испугался малость.
Она смотрит на него удивлённо, видно здесь, в степи, в её окружении, в её коше, мужчины никогда не признавались в том, что напуганы женщиной, смотрит на него и спрашивает:
- И что, и со сколопендрами тебе не помогать что ли?
- Если мне понадобится ваша помощь, я обязательно вам сообщу, - отвечает он чуть улыбаясь.
- Странный ты какой-то, - говорит Самара холодно.
- Ну… Не без этого, - соглашается Горохов, и усмехается, стряхивая пепел с сигареты, кажется ему теперь уже нравилось её злить.
- А может ты того… Больной… - Говорит она, с явным желание его зацепить.
- А может и больной, - теперь он уже смеётся не стесняясь.
Она поворачивается резко и идёт на север, поправляя мешок за спиной, а он стреляет окурком в бархан и продолжает улыбаться. Шла, шла, да и обернулась посмотреть на него, а сама, видно сразу – злая, а он улыбается и машет ей рукой: счастливо!
Впрочем, может и зря он отказался, до стойбища тут рукой подать, а до Полазны двадцать два километра, а пекло опять будет такое, что лучше с солнца куда-нибудь убраться. Ладно, об этом он будет думать через часик, а пока ему ещё нужно кое-что померить, а заодно посчитать координаты первой возможной скважины.
А эта Самара была права насчёт сколопендр. Пока инженер колдовал с картой и геодезическим инструментом, и часа не прошло как он опять набрёл на след этого паскудного животного.
Горохов выследил её, и попытался убить, он даже учёл урок, что преподнесла ему женщина, но после первого выстрела сколопендра оказалась не там, куда он стрелял. Извивающаяся тварь вылетела вместе с фонтаном песка, всего в пяти метрах от него. И второй выстрел ему пришлось делать впопыхах. И конечно он промахнулся. Пришлось потратить два револьверных патрона, чтобы утихомирить её. Да, к этим серым сколопендрам нужно было ещё приноровиться. Больше в это утро инженер ничего уже сделать не успел, температура уверено ползла к пятидесяти. А так, как он отказался от приглашения казачки, чтобы не пересиживать полуденное пекло в пустыне, он решил вернуться в гостиницу, к воде и кондиционерам.
Там, у себя в номере, он ещё раз посмотрел карту, и пришёл к
