Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Купив по дороге горячий багет (в пекарне девочка лет десяти, стоявшая на кассе, благодарно улыбнулась Вальжану, отдавшему ровно девяносто центов четырьмя монетками, без сдачи), Вальжан вышел на площадь. В центре располагался фонтан, а вокруг стояли небольшие домики во главе с возвышавшейся над ними мэрией. В голове словно что-то взорвалось – Вальжан даже зажмурился от боли. Он тяжело вздохнул и попробовал втянуть голову в плечи, чтобы обмануть похмелье; потом закинул голову вверх. Ничего не помогало. Мимо проходили люди в костюмах, скакали бегуны, проезжали автомобили. Красных машин было столько, что Вальжан, решивший поначалу их сосчитать, через пару минут плюнул и отвернулся. На другой стороне дороги, за фонтаном, светилась желтая буква M, обозначавшая метрополитен, а конкретно – станцию Gambetta. Вальжан никогда не был в метро – ни здесь, во Франции, ни там, в Китае. Когда он пошел в школу, в Ханчжоу еще не было подземки – ее только начинали строить. Раньше все ездили на автобусах и вечно из-за этого негодовали: прежде всего, автобус как вид транспорта едет слишком медленно, потом – образует пробки. Другое дело метро. Метро – это мало того что под землей, но еще удобно, быстро… Одним словом – андерграунд! В первый раз Вальжан услышал это слово от Тао – тот был у него дома и, когда мама Вальжана ушла на кухню готовить фирменные профитроли, шепотом спросил, есть ли у Вальжана магнитофон. Вальжан сказал, что есть. Тао спросил, какой марки. Вальжан сказал, что «Филипс». Тао утвердительно хмыкнул (Тао вообще довольно часто хмыкал, причем в любой ситуации и при любом настроении: когда после уроков главный классный заводила Шэнли вместе со своими дружками их бил, Вальжан пытался хоть как-то отбрыкиваться, а Тао только хмыкал и почему-то кивал). Затем он достал диск с альбомом «L. A. Woman» группы Doors, поднял указательный палец вверх и прошептал: «Андерграунд!» Так же он говорил и про метро. До того как Вальжану исполнилось одиннадцать, до того как случилось то, что случилось, метро его не интересовало. Бог с ним, с метро, были дела и поважнее в Ханчжоу. Были мамины рассказы, были стычки с Шэнли и другими (с кем их только не было), был Тао… Потом метро достроили. Школа Вальжана находилась в нескольких километрах от дома – раньше его подвозил туда папа, но после того как случилось то, что случилось, папа стал попивать, его выгнали с работы, а Вальжан переехал к тетке, у которой было много детей и мало денег. В ее квартире всегда было темно, везде висели рекламные плакаты с улыбающимися семьями, чистящими вместе зубы, а на кухне горкой лежала грязная посуда – прибежище мух и тараканов. Из двух комнат одну занимала тетка, а вторую – три ее ребенка вместе с Вальжаном; кухня была нейтральной территорией, на которой разрешалось находиться всем. Раньше у Вальжана был велосипед, но тетка продала его, так что с одиннадцати лет он каждый день вставал тогда, когда еще не проснулось солнце, и шел пешком до школы. Иногда, если у него оказывались деньги, Вальжан ездил на автобусе, вечно забитом людьми и табачным дымом, но денег чаще не было, а ту мелочь, что была, отбирала тетка. В метро он не садился никогда.
Вальжан перешел дорогу. Около лестницы в подземку на коленях стоял клошар. Он держал в руках табличку, на которой было написано: «Aidez-moi au nom de notre seigneur Jésus Christ. On m’a volé mon portefeuille, on m’a rendu un SDF sale. Donnez-moi 1,90 pour que je puisse rentrer à la maison et me laver»[8]. Вальжан брезгливо поморщился и кинул монетку в два евро. Бродяга заулыбался:
– Merci beaucoup! Vous êtes un homme très propre! Vous avez une belle odeur! Dieu vous bénisse! Merci![9]
Вальжан нахмурился и спросил:
– Et vous croyez en Dieu?[10]
– Bien sûr, comment ne pas y croire. En effet, sans lui les jeunes comme les vieux, tous sont comme des SDF sales sans importance. Sales et, on peut dire, mal sentant[11].
Когда Вальжан стоял на перекрестке, он еще раз оглянулся. Клошар спрятал куда-то монетку и снова выпрашивал деньги на проезд. Вальжан улыбнулся и пошел дальше – в сторону кладбища Пер-Лашез.
Могила Джима Моррисона Вальжану не понравилась. Он сидел на лавочке, пил вино и смотрел на зелень. С каждым глотком Вальжан чувствовал все большую гадливость к этому вину; как опытный сомелье, он открывал в «Мальбеке» все новые ароматы, и каждый казался ему отвратительнее предыдущего.
Заметив наполовину съеденный багет, к ногам Вальжана засеменил голубь. Он спешил, быстро переваливаясь с лапки на лапку. Вальжан отломил ломоть хлеба и положил его себе в рот. Голубь обиженно заворковал.
– Ну-ну. Шучу.
Вальжан раскрошил немного хлеба у себя под ногами. Голубь, широко раскрыв маленький красный глаз и опасливо озираясь на Вальжана, принялся за еду.
– Тебя как зовут?
Голубь обернулся на Вальжана, несколько раз моргнул и вновь стал клевать крошки.
– А меня Вальжан. Вальжан Шуи. – Вальжан отпил из термоса и прищурился. – Жуткое пойло. Веришь?
Голубь в знак согласия прокурлыкал.
– Вот-вот… Ты же местный? Конечно местный… А я вот издалека. Ханчжоу – знаешь? Город такой, большой. Клоака та еще. Хотя у вас не лучше, честно говоря.
Голубь обиженно поднял голову, и Вальжан поспешно его перебил:
– Ну что, правда! Все говорят: Париж, Париж… А что – Париж? Посмотрел я на ваш Париж. Везде был. Даже на Эйфелевой башне был. Там знаешь как высоко? Ты никогда так высоко не был.
В ответ голубь снисходительно на него посмотрел и, не отрываясь от обеда, распушил широкие белые крылья. Вальжан уважительно кивнул и положил в рот хлеб.
– Нет, ну это-то понятно. – Вальжан подавился и, откашлявшись, продолжил: – Ладно башня, но люди… Это же ужас! Грубые, писклявые, высокомерные, все такие фи-фи! И главное, такие вежливые, так все улыбаются приторно, – Вальжан приторно улыбнулся, голубь понимающе кивнул. – А у самих фига в кармане! В Китае не так, в Китае улыбаются и помогают безо всякой фиги. И шумно у нас, может, да, толкаются, зато все по-честному! Веришь?
Голубь несколько раз моргнул в сторону багета. Вальжан раскрошил ему еще и продолжил:
– О чем я?.. Ну да, без фиги. Так ведь и надо – чтоб без фиги, правильно я говорю? И все у вас такое – дома, магазины, Лувры, Нотр-Дамы… Шмотр-Дамы! Хотя ладно, в Соборе не был еще… Но в целом, понимаешь, все какое-то неправдивое! Неискреннее, понимаешь? Как будто притворяется все. Зачем? У вас же великая культура, у вас столько всего было, архитектура там, литература, кино. Я же… – Вальжан недоверчиво посмотрел на голубя. – Можно тебе кое-что важное доверить? Я же спал и видел Францию. Я только Францией и жил. Много лет, очень. На Китай не смотрел даже – чего я там не видел. А тут – и правда Франция, приехал, бонжур. И как только я тут появился, сразу этот обман весь. Знаешь, как будто… Ну, как будто…
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
